За столом их сидело 12, что уже навевало ассоциации с одноименной поэмой Александра Блока. Или в какой-то момент и больше, что сути не меняло. Это было действительно революционное совещание. По содержанию. Ведь что представляют собой классические научные совещания? Один видный ученый сыплет цифрами, а остальные внимательно слушают и кивают, не желая с ним спорить. При этом логичного вопроса к докладчику «Откуда вы это взяли и чем можете аргументировать?» ни у кого обычно не возникает.
Текст: Антон Белых
В Подмосковье собрались руководители отраслевых НИИ, чтобы сверить часы. И это не было шаблонным жестом, поскольку все очень быстро согласились с тем, что у кого-то часы спешат, а у кого-то отстают. Если же говорить о ситуации в целом, то в рыбохозяйственной науке наблюдается определенный дисбаланс. Это касается многих вещей: прогнозов, анализа, методик и научных открытий. Нередко оказывается, что изобретение, о котором с гордостью докладывал один институт, ранее уже было сделано в другом. И наоборот, многие изобретения, зафиксированные в ученых званиях и степенях, не несут никакой практической пользы ни для государства, ни для бизнеса. Это проблема не только для рыбохозяйственной науки, а для науки вообще. Ежегодно в России защищается 35 тысяч кандидатских диссертаций и 4000 докторских. Если бы хоть 10% идей, представленных в этих диссертациях, получали конкретное практическое применение, то мы бы уже давно были впереди планеты всей, а японцы закупали бы у нас телевизоры.
«Нужна большая открытость институтов во взаимодействии с бизнес-сообществом: проводить сессии и совещания с приглашением рыбаков, чтобы они знали и понимали, над чем вы работаете и где это можно применить», — подчеркнул руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. Примечательно, что это было сказано не в начале, а в конце совещания, которое длилось более шести часов и завершилось, когда за окном была уже глухая загородная темень. Глава ведомства тем самым отметил, что актуальная повестка отрасли требует от рыбохозяйственных НИИ максимальной эффективности в виде практической применимости их разработок здесь и сейчас, а не академических исследований в стол. Руководители НИИ отнеслись к сказанному с пониманием: работа по инерции, кажется, не устраивала и их самих, и они предлагали варианты по модернизации и объединению усилий ученых умов, коих в отрасли немало.
Об итогах работы научно-исследовательских институтов в 2017 году доложил директор ФГБНУ «ВНИРО» Кирилл Колончин. В 2017 году работа системы отраслевых НИИ организовывалась в рамках приказа ВНИРО по исполнению полномочий головной научной организации. Так, объединение потенциала НИИ позволяет реализовывать комплексный подход к исследованиям, исключить их дублирование, рационально использовать кадровое, судовое и приборное обеспечение, а также оптимизировать расходование бюджетных средств. Работа по основным направлениям строится по концепции «проектного офиса».
«В прошедшем году упорядочены перечни объектов, в отношении которых устанавливаются общие допустимые уловы (ОДУ) и рекомендуемые выловы, что позволило значительно сократить число «одуемых» видов в пресноводных водных объектах», — сообщил Кирилл Колончин.
Однако когда участники совещания принялись рассматривать виды рыб, которых предлагалось перевести из «одуемых» в «неодуемые», то есть, говоря по-русски, скорректировать регулирование их вылова, то сразу возникла масса вопросов. Вот, например, судак в озерах Тувы. Глава Росрыболовства поинтересовался тем, кто выяснял численность этого судака и какими методами. Учитывая тот факт, что до многих тувинских озер добраться весьма непросто, сразу же представлялась научная экспедиция, застрявшая в тайге под присмотром парочки не обедавших тигров. Понятно, что существует промысловый мониторинг, а также методы подводной траловой или аэрофотосъемки, которые позволяют более-менее точно просчитывать размеры популяций. Есть, наконец, специалисты-наблюдатели, которые могут вручную подсчитать, какое количество рыбы идет на нерест на том же Сахалине или на Камчатке. Но как и кому считать судака в тувинских озерах, остается загадкой.
Да, можно примерно установить, сколько его там выловили, если поверить на слово рыбодобытчикам. Но объем вылова и объем биомассы в данном случае — это величины, которые могут быть вообще никак не связаны между собой. Более того, обвинять в этом науку язык не повернется. Не те сейчас времена, чтобы ученые могли позволить себе научный дайвинг с фотоаппаратом в тувинских озерах. Все их усилия направлены на мониторинг промысловых видов. Они будут считать минтай, треску, сельдь и лососевых, поскольку именно эти виды определяют наполненность продовольственной корзины отечественных потребителей, а не судак в тувинском озере.
Впрочем, и с прогнозами промысловых видов наука иногда дает осечку, что подтвердил научный руководитель ВНИРО Михаил Глубоковский, анализируя итоги лососевой путины в 2017 году. Выловили 353 тыс. тонн лососей. Для нечетного года не самая плохая цифра, но по плану в отдельных местах должны были выловить на 30% больше. Причина: не везде были правильно расставлены наблюдатели, которые должны были фиксировать подходы рыбы. Справедливости ради отметим, что даже идеально расставленные наблюдатели не всегда могут фиксировать подходы и количественные показатели рыбы с максимальной точностью. Рыба ведь не дрессированная, ей нельзя приказать стоять и нереститься! Можно смоделировать ее поведение, но не всегда модель будет идеально точной.
Зато на 2018 год ВНИРО дал очень обнадеживающий прогноз. В этом году вылов тихоокеанских лососей на Дальнем Востоке рекомендован в объеме 492 тыс. тонн. Ранее эти цифры были приняты на расширенном заседании Отраслевого совета по промысловому прогнозированию и Ученым советом ВНИРО. Максимальный фактический вылов лососевых в аналогичных четных годах фиксировался в 2016 году (438 тыс. тонн) и 2012 году (440 тыс. тонн). Среднемноголетний вылов лососевых в период с 2002 по 2010 и 2014 год находился на уровне 280 тыс. тонн.
На Камчатку придется около 64,6% рекомендованного вылова, 12,8% будет добыто в Сахалинской области, 9,1% — в реке Амуре и лимане, 7,3% — на Южных Курилах, 3% — в Приморском крае, 0,1% — в Чукотском автономном округе. Из общего рекомендованного вылова объем добычи горбуши составит 68,7%, кеты — 21,2%, нерки — 8,4%, кижуча — 1,6%, чавычи — 0,1%, симы — 0,01%.
Ученые сошлись во мнении, что в этом году ожидаются рекордные подходы горбуши. К освоению предлагается 323 тыс. тонн. Ранее наибольший вылов горбуши был зафиксирован в 2012 году — 293 тыс. тонн. В аналогичном, четном 2016 году добыто 265 тыс. тонн, 2014 году — 148 тыс. тонн, 2010 году — 201 тыс. тонн горбуши. Самый низкий объем освоен в 2002 году — 109 тыс. тонн горбуши.
«Это смелый прогноз. Как известно, бывают прогнозы осторожные и смелые, — отметил Михаил Глубоковский. — Но тем не менее целый ряд научных данных мониторинга дает нам основание для таких оптимистичных предположений».
Новость действительно стала радостной, поскольку это обещает в первую очередь понижение, хоть и небольшое, отпускных и розничных цен на красную икру, которая перед Новым годом в рознице преодолела отметку в 5000 рублей за килограмм. Не везде и не любая икра, конечно. Но если говорить о качественном продукте без избытка соли и джуса, то расценки были примерно такими. Теперь эксперты прогнозируют снижение цен на 8–10%, во всяком случае, на икру горбуши. На икру кеты, нерки и кижуча скидок ждать не приходится, но и подорожания больше не произойдет. Что само по себе не может не радовать.
О чем еще говорили на Совете директоров? О зарплатах. Еще совсем недавно они были ниже, чем в среднем по региону, что тормозило приток в отрасль молодых кадров. Сейчас ситуация начала постепенно выравниваться, в НИИ стала приходить молодежь. Говорилось и о возможности создания единой базы данных научных разработок и открытий. Учитывая, что у ФГБУ «ЦУРЭН» уже есть готовая база по согласованию хозяйственной деятельности, не исключено, что в этой базе просто появится специальный раздел, посвященный науке. Это будет дешевле, чем делать новую базу данных с нуля. Для молодых ученых могут сделать систему отраслевых грантов или премий для мотивации. Этот вопрос будет прорабатываться, и он видится весьма перспективным.
Но главное впечатление от Совета директоров заключалось в том, что отраслевая наука решила навсегда отказаться от третьего слова в заголовке этой статьи. Не будет больше цифр и суждений, выносимых, что называется, от фонаря. Теперь наука будет подразумевать диалог, многостороннюю дискуссию и синхронизированное обсуждение. И молчание на совещаниях теперь будет знаком не согласия, а размышления перед приведением встречных аргументов, поскольку только в споре рождается истина. Даже если спорят ученые мужи.
