В Государственной Думе нового созыва произошли структурные изменения. В частности, в Комитете по аграрной политике был образован подкомитет по агроэкологии, в ведении которого находятся и вопросы, связанные с развитием аквакультуры. Руководитель этого подкомитета, депутат Госдумы Олег Лебедев согласился пообщаться с шеф-редактором «Русской рыбы».
Беседовал Антон Белых
— Олег Александрович, аквакультура, с одной стороны, считается модным трендом, особенно для начинающих предпринимателей. С другой стороны, доля российской аквакультурной продукции на нашем рынке составляет порядка трех процентов. Когда мода начнет давать результат?
— Реальное повышение интереса к аквакультуре мы наблюдаем год-полтора, может быть, два. Как раз после того, как был принят «Закон об аквакультуре». Этот закон не совсем обычный. По сути, в нем впервые раскрыта сама сущность аквакультуры и определены правила функционирования этого вида хозяйственной деятельности. Тут много подводных камней. Так, аквакультуру принято считать частью сельского хозяйства, поскольку главным здесь является понятие выращивания человеком чего-либо: хоть пшеницы, хоть коров, хоть рыбы. С другой стороны, аквакультуру можно считать и частью рыбохозяйственного комплекса страны, который давно сложился, имеет устойчивую структуру добычи, переработки и рынков сбыта. Есть и третья сторона вопроса — это особенности региональной специфики. Невозможно выращивать форель в Карелии и гребешки на Дальнем Востоке по одним и тем же лекалам: слишком много нюансов, и здесь должны эффективно сработать уже региональные законодатели. Наконец, аквакультура — это «длинные» деньги. От идеи и бизнес-плана до получения первой товарной рыбы проходит не меньше года, а доходными аквакультурные предприятия, как правило, становятся только через несколько лет. Так что интерес не всегда может привести к взрывному росту экономических показателей.
— Среди депутатов Госдумы Вы известны в первую очередь как эколог, борец за права животных. Именно Ваша инициатива ужесточения уголовного наказания для живодеров получила широкий общественный резонанс и теперь реализуется на практике. Как Вы планируете изучать аквакультуру, чтобы осуществлять эффективную законотворческую деятельность в этом направлении?
— Да, на борьбу с живодерами у нас ушло два года, и я рад, что ту инициативу в конечном счете поддержали и все думские фракции, и правительство, и президент нашей страны. Хорошо, что хоть рыбам никто плавники не отрывает. Хотя использование тех же электроудочек может и должно быть приравнено к живодерству, и рыбаки должны об этом помнить. Что касается изучения аквакультуры, то у меня в этом году запланировано посещение шести-семи ведущих аквафермерских хозяйств. Хочу сам посмотреть, как выращивают рыбу. Кроме этого, в нашем подкомитете будет создан экспертный совет, куда мы пригласим как бизнесменов, так и лидеров отраслевых союзов в области аквакультуры. Будем совершенствовать законодательство, чтобы законы не тормозили, а, наоборот, стимулировали аквафермеров.
— Сегодня правительство выделяет на поддержку аквакультуры порядка 350 миллионов рублей в год. Есть две точки зрения: многие полагают, что это капля в море, которую не видно. Другие считают, что аквакультура — это бизнес в чистом виде и аквафермеры должны справляться сами.
— Государственные деньги, пусть и небольшие, в первую очередь должны идти на поддержку малого и среднего бизнеса в области аквакультуры, хотя бы на частичное погашение процентных ставок по кредитам, как это и происходит. Конечно, хотелось бы, чтобы фактор господдержки был более осязаем. В то же время крупный и сильный инвестор, который создает предприятие с планируемым оборотом в сотни миллионов рублей, вряд ли будет просить о помощи государство. Ему важно, чтобы государство ему не мешало работать, честно зарабатывать и перечислять в бюджет налоги.
— Когда речь идет о государственных деньгах, то нередко вступает в силу фактор «социального проекта». Иными словами, нужна ли аквакультурная рыба населению или можно обойтись и дикой, тем более что объемы вылова растут?
— Конечно, сейчас мы можем обходиться и одной дикой рыбой, ее еще довольно много в Мировом океане, но надо же смотреть и вперед. Дикая рыба — она как нефть. Вроде ее еще на сто лет точно хватит, но общество уже задумывается об альтернативных источниках энергии. И вот здесь я бы дифференцировал аквакультурную продукцию в зависимости от ее ценности для потребителей и для экосистем. Возьмем осетровых, которых мы за сто лет уничтожили практически полностью. Их уже в морях и реках не осталось, легальная добыча давно остановлена, последних особей кое-где вылавливают браконьеры. Даже при тотальных запретах популяция будет восстанавливаться двадцать-тридцать лет. Что остается? Только выращивать их, часть пускать на продажу, часть выпускать обратно в водоемы. Тогда через восемь-десять лет черная икра начнет по цене хотя бы выравниваться с красной, и люди смогут ее покупать. Между тем выращивание осетровых — дело хлопотное и небыстрое, особенно если ждать половозрелости мальков для последующего получения товарной икры. Нужно ли как-то выделять и поощрять таких аквафермеров? На мой взгляд, нужно. То же самое касается лососевых и сиговых рыб. Они еще не под угрозой вымирания, но думать об их будущем нужно уже сейчас, пока не поздно.
— То есть фермер, который выращивает обычного прудового карпа или толстолобика, в особых преференциях не нуждается?
— Карпа в нашей стране всю жизнь выращивали безо всяких специальных законов и тем более преференций. С него не нужно сдувать пылинки и кормить дорогостоящими кормами. Потребность в карпе определяет сам рынок. У нас же не Белоруссия, где нет своих морей и океанов и которая вынуждена выращивать этого карпа тысячами тонн, чтобы обеспечить население доступной рыбой. В России же есть треска, минтай, навага, сельдь, сардина, скумбрия и другие виды морской рыбы, которая априори полезнее, чем пресноводная. Так что аквакультурная рыба должна в первую очередь замещать те виды, которые не может нам дать сама природа. Тогда в итоге удастся соблюсти нужный баланс. И в море, и на прилавке.
— Сейчас в некоторых западных СМИ активно идет пиар-кампания в пользу именно аквакультурной продукции. Дескать, дикая рыба впитывает в себя весь мусор и все отходы, которые попадают в Мировой океан, а искусственно выращенная в этом плане безвредна. Это информационная война, или дыма без огня не бывает?
— Я как эколог последние несколько лет занимался изучением разливов нефти и их негативного влияния на окружающую среду, в том числе и на водные биоресурсы. Конечно, вред есть, но это та ситуация, когда из мухи раздувают слона. Во-первых, таких масштабных нефтеразливов, как семь лет назад в Мексиканском заливе, больше не происходило. Во-вторых, сейчас во всем мире существенно усилился экологический контроль за состоянием водной среды, и западные издания прекрасно об этом знают. Сами рыбаки тоже вряд ли будут забрасывать трал в эпицентр нефтяного пятна. Все остальное — кто там и что впитывает, — от лукавого. Безусловно, элемент политики в таком пиаре есть. Сами европейцы уже изрядно истощили рыбные запасы Средиземноморья. Стали постепенно уменьшаться популяции морской рыбы в Атлантике, той же сельди или трески, например. Что им остается? Закупать дикую рыбу в России? Некоторым это претит, к тому же работает и сильное лобби со стороны местных аквафермеров.
— То есть все-таки экономические причины борьбы за свой рынок, оказывается, как минимум не слабее политических?
— Я думаю, что на Западе прекрасно знают, что мы планируем радикально реорганизовывать свою рыбопереработку, которая у нас застряла где-то в прошлом веке. Это касается обработки и дикой рыбы, и выращенной. Займет это не меньше пяти-шести лет. Но когда на экспорт у нас пойдет не дешевое сырье, а глубоко переработанная продукция с высокой добавленной стоимостью, тогда мы станем очень серьезными конкурентами на западных рынках. И европейские производители этого начинают побаиваться уже сейчас.
— Известно, что Вы сами очень часто заказываете рыбу в заведениях общественного питания. Какие у Вас кулинарные предпочтения?
— Раньше я был стандартным мясоедом, а на рыбу перешел примерно три года назад по совету друзей. Причина проста: рыба легче усваивается организмом, и от нее не образуется лишний вес, что при сидячем образе жизни может быстро стать большой проблемой. Каких-либо особых пристрастий в этом плане у меня нет, к тому же в думской столовой готовят, как правило, какой-то один вид рыбы. Сегодня был судак в кляре, например. А накануне были рыбные котлеты, может, из щуки, может, из минтая. Не исключено, что через пару лет работы в комитете, который занимается и вопросами аквакультуры, я буду более щепетилен в выборе. А пока меня вполне устраивает, что после рыбы я чувствую себя бодрым и работоспособным.
