В темных водах реки Припяти определенно плавало что-то зловещее и непохожее на всю остальную рыбу. Нечто шевелилось где-то на глубине, но пыталось всплыть на поверхность, издавая почти человеческие мучительные вздохи. Рассвет все никак не наступал, и мне становилось все страшнее с каждой секундой. Наконец из темной пасти реки показалась гигантская рыбья голова. Она медленно раскрывала свой бордовый рот, напичканный кинжальными зубами, и приближалась ко мне. От ужаса я замер на месте, будучи не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Удилище само выскользнуло из моих рук, дыхание перехватило… Поезд Москва — Минск качнулся и тормознул на каком-то перекрестке, и я проснулся. За окном действительно было темно, но все остальное не имело ничего общего с моим сновидением, которое, наверное, ассоциируется у половины населения страны с таким занятием, как рыбалка в Чернобыле.
Текст: Сергей Плетнев.
32 года назад в Советском Союзе произошла самая зловещая и масштабная техногенная катастрофа за всю послевоенную историю. Ее даже не стали скрывать от народа. Сообщили, правда, очень скупо о пожаре на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС, но у нас народ догадливый, сразу понял, что дело пахнет керосином. Хорошо, что тогда не было Интернета и удалось избежать паники, хотя жителям Белоруссии и Украины пришлось поволноваться: эпицентр был недалеко.
Проблему тогда вроде решили. Энергоблок накрыли саркофагом, людей отселили, а животные и рыба остались наедине с жутким словом «радиация». Для ученых же эти годы были очень плодотворными в плане изучения влияния «невидимой смерти» на живые организмы, в том числе и на рыбу. А знание — сила. И спустя 30 лет это знание говорит, что бояться не надо. В Белоруссии разводят рыбу на территориях, подвергшихся радиоактивному заражению, а рыбаки ловят ее в Припяти и в зоне отчуждения.
После взрыва на ЧАЭС радиоактивные осадки в той или иной мере накрыли треть территории Белоруссии. Образовались радиоактивные очаги, в которые попали два рыбоводных хозяйства, где выращивают карпа, сазана и другие вполне обычные для республики виды. Там уровень активности составляет от 5 до 10 беккерелей, и существует опасность постепенного накопления в рыбе радионуклидов, которые попадают в пруды с осадками или поверхностными водами. Учеными белорусского Института рыбного хозяйства эти хозяйства подвергались постоянному контролю. Оказалось, что ничего особенного не происходит, заметных накоплений радионуклидов нет, рыба чистая.
«Причина в том, что в прудах вода периодически спускается, они промываются, а рыбу кормят искусственными кормами, состав которых контролируется, — объяснили в институте. — То, что попадает в пруды с поверхностными водами или осадками, оседает на грунте». Таким образом, хозяйства производят сотни тонн товарной рыбы, которая поступает в торговлю и продается, пройдя соответствующую проверку.
Естественно, в природных условиях ситуация несколько хуже. Белоруссия изобилует водными ресурсами: реками, крупными ручьями, озерами, старицами. В проточных реках рыба тоже в основном чистая, хотя попадается с превышением дозы примерно одна на сотню. При этом по понятным причинам это хищники: щука, жерех, судак.
Самые чистые виды — те, которые питаются планктоном, они просто не успевают накопить в себе заметных концентраций радионуклидов. Более высокий уровень радиации у тех рыб, которые едят, что называется, со дна: у карася, язя, леща. Хищники замыкают пищевую цепочку, в результате чего и получают повышенные дозы радиации. Опасно ловить там, где водоемы имеют замкнутую структуру: с осадками и поверхностными водами в них происходит накопление радионуклидов.
Есть еще более глубокий уровень знаний. Стронций-90, который является наиболее опасным изотопом с длительным периодом полураспада, накапливается в костях и чешуе рыбы. Соответственно, если рыбу разделать перед приготовлением, уровень активности будет заметно ниже.
Эти знания активно используют рыбаки, которые часто совершают вылазки в закрытую для массовых посещений зону отселения. За 30 лет влияние человека на эту экосистему было самым минимальным, в результате чего рыба там вырастает особенно крупная. Конечно, зону стараются охранять, но для истинного любителя рыбалки это преградой не является. Условия там просто шикарные. На Припяти особенно много стариц: до 50 на каждые 10 километров реки, которые весной заливаются талыми водами, и рыбе там особенно вольготно.
Как рассказывает Семен Феоктистов, местный рыбак с 40-летним стажем, в зоне действительно иногда можно увидеть сомов размером с человека. Но вот как раз их стараются не ловить. Часто, конечно, спортивный интерес пересиливает, огромного сома вытаскивают, но потом его отпускают. Сом — рыба плотоядная, и чем дольше живет, тем больше радионуклидов накапливает. Не надо соваться и в зону отчуждения, которая непосредственно прилегает к ЧАЭС, — это как раз где-то 30 км от станции. А вот в зону отселения, где фон намного ниже, народу ходит довольно много.
«Раньше, в конце 80-х — начале 90-х, страх был повальный, все ходили с дозиметрами, — вспоминает Семен Феоктистов. — Тогда в зону порыбачить редко кто совался, все больше оттуда старались вещи вытащить или что-то ценное. Рыбу вообще никто не решался есть. Хотя есть у меня знакомый, у которого было ярко выраженное наплевательское отношение к жизни, так он говорил, все равно, мол, помрем. Он ел и водкой запивал. У нас же считается, что водка как-то помогает бороться с радиацией, хотя не знаю, правда или нет. Он до сих пор живой, кстати, но уже старый, и в зону ему тяжело ездить. Болезни у него обычные для его возраста. Я помоложе, так что иногда выбираемся с друзьями, но редко. Это действительно целая экспедиция, к которой надо месяц готовиться. Машины оставляем далеко от забора, обычно у знакомых в селах, которые рядом с зоной. Ну и идти пешком несколько часов. Нужно оставаться на ночь, костров жечь нельзя. Люди обычно пользуются портативными примусами. В последние годы охрана там усилилась, но мы ни разу не попадались, потому что ходим туда уже давно, все знаем. А если попадешься, по-разному может быть. Могут и машину конфисковать, вроде писали, что такие случаи были. Но мы все равно близко к зоне на машине не подъезжаем, на нас могут разве что штраф наложить. Едим ли выловленную там рыбу? Да едим, конечно, страхи давно прошли, просто нужно знать, что есть».
По словам рыбака, раньше, примерно 10 лет назад, когда охрана не была так сильна, приезжало порыбачить много народу из России, даже из Москвы гости заглядывали. Тогда было легче. Но сейчас охрана усилилась, поэтому и местные-то в зону отселения ходят не часто. Это теперь больше приключение для молодых.
Все уже давно поняли, что обычный бытовой дозиметр, в принципе, для продуктов бесполезен и не нужен. Рыба сильно не фонит, поэтому ручным дозиметром все равно много не намеряешь. Дозиметр нужнее, чтобы определить радиационный фон там, где собираешься ловить.
Естественно, если он высокий, то там не надо рыбачить. Нужно найти место, где фон близок к норме, и таких мест хватает. Еще очень важно есть определенные виды рыбы, которые радиацию не накапливают, и ее разделывать. Все знают, что не надо употреблять щуку, которой там много, и она довольно крупная. Хотя у русских людей своеобразное отношение к жизни — едят и ее. Вполне безопасна небольшая и молодая рыба — плотва, караси. Ловят леща, линя на удочку, потому что обратно много на себе все равно не унесешь. Вполне можно рыбачить в самой Припяти, рыба там тоже чистая, но обычно это довольно опасно в плане поимки: по реке ходят лодки рыбоохраны, нужно постоянно быть настороже. А вот недалеко от реки, в притоках и старицах, можно так не опасаться, с воды тебя не видно.
Попадается ли чернобыльская рыба на базарах? Конечно, полностью исключать ничего нельзя, но если и попадается, то это действительно может быть только исключением. Рядом с зоной никому в голову не придет покупать свежую рыбу с рук, да даже и вяленую, а на рынках вообще-то существует строгий ветеринарный контроль. И проверяют там не дозиметром, а специальным прибором, который покажет наличие радионуклидов и в костях, и в тканях.
Между прочим, сама зона отселения не такое уж пустое место, там много кто работает, туда по заявкам могут приходить и приезжать переселенные жители, у кого-то там остался земельный участок, какое-то имущество. Страхи по поводу радиации действительно давно спали, но жесткий контроль остался. И это хорошо. В частности, когда произошла в 2011 году авария на японской АЭС в Фукусиме, российские службы знали, что надо делать. Знали направления течений, какая рыба и какими радионуклидами может быть заражена, как ее встретить и на что проверять, какую давать информацию. Мгновенно на Дальнем Востоке был налажен дополнительный контроль, и проблема радиоактивной рыбы сошла на нет, так и не успев обостриться. Чернобыль не прошел даром для ученых и рыбаков.
Уезжал я отсюда расстроенным. Хотел увидеть и изловить чудовищ-мутантов, но убедился лишь в том, что не так страшен радиационный черт, как его малюют. То есть пренебрегать опасностью, конечно, не следует, но и раздувать сенсацию на ровном месте тоже ни к чему. Во всяком случае на обратном пути в Москву мне уже ничего не снилось, только кто-то близко мучительно вздыхал, наверное, в соседнем купе.
