В редакцию «Русской рыбы» пришло письмо от нашего подписчика, предпринимателя из Астрахани. В нем он попросил нас рассказать о проведении компенсационных выпусков мальков. Причем особо настаивал на том, чтобы написано было «максимально простым языком, чтобы народ понимал». Мы попробуем. В течение 2017 года Росрыболовство провело несколько межрегиональных, или так называемых кустовых совещаний, посвященных проблемам компенсационных мероприятий. Организатором выступало ФГБУ «ЦУРЭН», а на совещания приглашались руководители «кустовых» теруправлений, ученые, экологи, а также представители местных властей и бизнеса. После четырех совещаний, прошедших в Красноярске, Севастополе, Калининграде и Владивостоке, стало ясно: хоть «кусты» и разные, проблемы у всех по большому счету одинаковые.
Текст: Антон Белых
Главную проблему можно долго описывать умными научными фразами в стилистике Льва Толстого, а можно и в двух словах: компенсируют плохо. Реально выпускают не больше 35% от того, что погубили или погубят своей хозяйственной деятельностью. То есть застраивая поймы, прокладывая нефтепроводы, добывая газ на шельфе, сооружая порты и еще много чем занимаясь в воде и на берегу. Вторая проблема: компенсируют чем придется. То есть не лососевыми и тем более не осетровыми, а тем, что подешевле и есть в наличии на ближайшем рыбзаводе. В лучшем случае это пелядь. Третья проблема: не боятся юридической ответственности. Количество судебных процессов, выигранных территориальными управлениями Росрыболовства, объективно незначительно. Еще чаще дело вообще не доходит до суда, а медленно и печально утопает в иле всевозможных бюрократических проволочек.
Есть, конечно, всему этому определенные противовес, связанный с тем, что за три года удалось навести порядок в сфере государственного искусственного воспроизводства. Заработал Главрыбвод, были восстановлены и реконструированы государственные рыбзаводы, которые стали более эффективно расходовать опять же государственные деньги. И вот за счет большего количества выпусков именно по государственному заданию в общественном сознании начал формироваться стереотип, что в целом с компенсацией вреда, нанесенного рыбным запасам, все неплохо. Но на самом деле выпуски мальков за государственный счет едва позволяют залатать те гигантские бреши, которые образуются из-за хромающего механизма компенсационных мероприятий. Приведем лишь пару конкретных цифр.
В Калининградском бассейне реализация только четырех экономических проектов повлечет за собой потери водных биоресурсов в размере более 2700 тонн. При этом объем возмещенного вреда в 2016 году и в первом полугодии 2017 года составил всего 14,2 тонны. В Дальневосточном бассейне общий размер ущерба за последние полтора года составляет свыше 13 тысяч тонн. Из них возместили всего три тысячи.
Что такое 10 тысяч тонн? Это 10 000 000 кг рыбы. Десять миллионов! Этим количеством рыбы можно целый год кормить население Лиссабона, Лиона или Дрездена. Ну или Липецка, Рязани или Набережных Челнов. Это если каждый житель будет съедать в год по 20 кг рыбы, а город насчитывает около полумиллиона жителей. А население Сан-Марино и вовсе можно было бы кормить этой рыбой лет пятнадцать. Вот что такое 10 тысяч тонн, которые пока никто не компенсировал на одном лишь Дальнем Востоке. Конечно, если сравнивать со всем годовым выловом российских рыбаков, то общий невозмещенный ущерб составит немногим больше одного процента, но сейчас уже прошло то время, когда мы могли снисходительно относиться к подобным потерям. Тем более что количество рыбы в Мировом океане хоть и медленно, но неумолимо сокращается — и во многом именно из-за антропогенного фактора.
Как исправить ситуацию? Пути два, и по обоим уже идет движение. Первый путь — это возможность внедрения денежного формата компенсаций, как альтернативы натуральному. Это долгожданное событие может произойти уже в 2018 году.
«Мы работает над этой проблемой уже давно, считаем, что возможность замены натуральной формы на денежную при выполнении компенсационных мероприятий есть уже в обозримом будущем. Результатом такой альтернативы должно стать системное повышение эффективности компенсаций и искусственного воспроизводства в целом», — отметил на одном из кустовых совещаний заместитель руководителя Росрыболовства Михаил Иваник.
Вместе с тем, по его мнению, «в ожидании реформирования этой сферы деятельности мы должны интенсивно работать в рамках действующего законодательства». Иными словами, никто не отменял необходимость соблюдать закон и выпускать в водоемы мальков. Правда, забегая вперед, можно сразу предвидеть вопрос о том, что будет с «просроченными» компенсациями после перехода на денежный формат. Не «заиграют» ли их хозяйствующие субъекты в надежде на «списание долгов», аналогичное тому, как Советский Союз списывал их миллиардами маленьким революционным союзникам в Центральной Америке? Во всяком случае, сделать это незаметно уже не удастся. Благодаря созданной электронной базе данных в Росрыболовстве в режиме реального времени могут видеть, кто сколько компенсировал и кому сколько осталось.
«За три года эксплуатации база позволила значительно улучшить качество принимаемых теруправлениями решений по согласованиям хозяйственной деятельности и реализации компенсационных мероприятий. Теперь эта сфера перестала быть «серой» зоной и находится под надлежащим контролем со стороны федерального центра», — подчеркнул начальник ФБГУ «ЦУРЭН» Александр Хатунцов.
Есть и второй путь улучшения ситуации с компенсационными мероприятиями — это переход от их количества к качеству. О нем подробно рассказал руководитель Росрыболовства Илья Шестаков во время выездного ведомственного совещания в Тюмени. Суть подхода заключается в том, чтобы компенсировать ущерб ценными и особо ценными видами рыб. Напомним, что особо ценными у нас, согласно постановлению Правительства РФ, признаны амурский осетр, атлантический осетр, белуга, калуга, персидский осетр, русский осетр, сахалинский осетр, сахалинский таймень, севрюга, сибирский осетр и шип. Кстати, за их вылов, продажу и приобретение можно понести наказание по статье 258.1 Уголовного кодекса РФ вплоть до реального тюремного срока. Соответственно, и при компенсационных мероприятиях ставку теперь будут делать в первую очередь именно на эти виды, причем это будет закреплено юридически.
Но тут появляется новый подводный камень в виде нехватки высокопрофессиональных кадров, которые бы осуществляли контроль за компенсационными выпусками. Понятно, что малька осетра навеской в 15 граммов может отличить от малька другого вида даже неискушенный наблюдатель. Но зачастую мальков выпускают совсем крошечных, навеской 1 грамм, и вот здесь (если, к примеру, говорить о выпуске сиговых) нужны ихтиологическое образование и постоянная практика, ведь отличить их сможет не каждый специалист и возможна подмена вида.
Сотрудники ФБГУ «ЦУРЭН», конечно, ездят на крупные выпуски, но выпуск небольших партий зачастую происходит при достаточно формальном контроле. Отдельно следует сказать о выпуске в виде личинки. Сейчас наблюдается устойчивая тенденция к снижению компенсации личинкой, но и сегодня эти объемы весьма существенны. Выпуск личинки происходит так: человек подходит к водоему с ведром воды, в котором находится нечто, трудно различимое невооруженным глазом. Содержимое ведра выливается в водоем, а затем торжественно выпускается пресс-релиз о том, что в такую-то реку выпущено два миллиона личинок пеляди. Конечно, практически всегда фигурируют документы о закупке личинок на таком-то предприятии, но положа руку на сердце можно сказать, что это все держится на честном слове и проверить, что там, в ведре, практически невозможно. Не говоря уже о том, что просчитать реальный промвозврат, то есть степень выживаемости от выпуска личинки крайне сложно. Мальков можно хотя бы чипировать, а здесь что чипировать? Не воду же…
Тем не менее все эти проблемы решаемы, и, что объективно отрадно, они уже решаются. Причем не только Росрыболовством, но и руководством регионов, которые на всех этих совещаниях выражали заинтересованность в строительстве новых производственных мощностей. А без них, как известно, никакие компенсационные мероприятия эффективными не будут. Большая часть бизнесменов тоже настроена конструктивно в том плане, что они готовы исполнять законы. Другой вопрос, что бизнес всегда будет руководствоваться выгодой и прибылью. Если малек пеляди стоит три рубля, а малек осетра — 50, то понятно, что покупаться и выпускаться будет пелядь, раз это не запрещено законом. Но если законодательно обязать бизнесменов приобретать и выпускать осетра, то они будут это делать.
В следующем году Росрыболовство планирует продолжить практику кустовых совещаний. Одно из них пройдет как раз в одном из волжских городов. В Волге в 2017 году существенно сократилась популяция щуки. Причем именно из-за критического загрязнения реки и других антропогенных факторов. Самое время начать восстанавливать волжские рыбные запасы.
