Архивы: Вахта памяти и славы

Список для хранения публикаций

https://rusfishjournal.ru/ww2/pohod-pamyaty/

Поход Памяти

Рыбаки и воины Азовского моря
Массовая мобилизация азовских рыболовных судов началась 20 июля 1941 года. В этот день Государственный Комитет Обороны принял решение о создании в составе Черноморского флота Азовской военной флотилии. Первым ее командующим стал капитан 1 ранга А.П. Александров, военкомом — бригадный комиссар А.Д. Рощин. Основу флотилии составили бывшие гражданскиесуда Азово-Черноморского бассейна. Их вооружали и переоборудовали на Керченском судоремонтном заводе. В состав флотилии первоначально вошли: дивизион канонерских лодок («Дон», переоборудованный из самоходной паровой грунтоотвозной шаланды Азовтехфлота Спецгидростроя НКВД, «Рион» и ледокол No4, который еще в Гражданскую войну входил в состав Азовской флотилии как канлодка «Знамя социализма»); дивизион сторожевых кораблей-тральщиков («Войков», «Мариуполь», «Перванш», «Севастополь» и «Штурман»); дивизион сторожевых катеров и катеров-тральщиков («Амур», «Адлер», «Туапсе», «Тайфун», «Поти», «Ураган»,«Шквал», «Циклон») и 87-я отдельная истребительная авиаэскадрилья из 9 самолетов И-15. Текст: Дмитрий Панин, фото: Алексей Кшнякин

В корабельном составе флотилии больше всего было бывших рыбацких судов. Объясняется это тем, что в мелководном Азовском море, с его ограниченной акваторией, главным врагом были немецкие мины и авиация, и поэтому прежде всего требовались небольшие корабли с малой осадкой. И этим требованиям прежде всего отвечали рыболовецкие парусно-моторные сейнеры и мотоботы 1930-х годов постройки. Они активно использовались в качестве катерных тральщиков (КАТЩ) и десантных судов.

Большинство сейнеров имело деревянные корпуса; их водоизмещение достигало 80 тонн. Они оснащались дизелем или бензиновым мотором мощностью 50 л.с., позволявшим им развивать скорость до 8,5 узла. Мотоботы имели водоизмещение около 37 тонн. В качестве двигателей на них применялись нефтяные или бензиновые моторы мощностью 30 л.с.; скорость хода не превышала 7 узлов. Экипаж судов обоих типов — рыболовецкая артель из 6 человек.

При переоборудовании с сейнеров и мотоботов демонтировались мачты с парусным вооружением; в качестве оборонительного вооружения на корабли устанавливались 45-мм универсальные пушки типа 21-К, но чаще — станковые пулеметы «Максим» в зенитном варианте. При мобилизации судов их рыболовецкие артели автоматически зачислялись в ВМФ. Рыбаки получали звания, соответствующие их должностям на новых боевых кораблях. Лишь иногда экипажи пополнялись кадровыми военными моряками, в основном расчетами 45-мм орудий.

Деревянный рыболовный мотобот. Несколько серий таких судов массово строилось на разных верфях в предвоенные и первые послевоенные годы

Именно эти корабли вместе с малыми охотниками типа МО-4 и торпедными катерами типа Г-5 вынесли на себе основную тяжесть войны на Азовском море. В августе 1941-го мобилизованные сейнеры обеспечивали коммуникацию Азов — Керчь, снабжая войска в Крыму боеприпасами, продовольствием и медикаментами. Летом они активно участвовали в эвакуации городов Мариуполя и Таганрога, а осенью 1941 года в эвакуации войск 51-й армии из Керчи.

Вершиной боевой славы для мобилизованных рыбацких судов стала Керченско-Феодосийская десантная операция. Выполняя решение Ставки ГКО о помощи Севастополю, Черноморский флот и Азовская флотилия, во главе с новым командующим контр адмиралом С.Г. Горшковым, стали готовить десант на Керченский полуостров. И если с Феодосийским десантом все было достаточно неплохо, ибо его проводили крупные боевые корабли ЧФ, то вот с десантом на Керчь все обстояло сложнее. Несмотря на то, что от передовых маневренных баз флотилии до мест высадки надо было пройти всего 15–20 миль, но маршруты выдвижения десанта пролегали по мелководному Керченскому проливу и простреливались дальнобойной артиллерией немцев.

Погрузка десанта на азовский рыболовный сейнер, 1941 г.

Штормовое зимнее Азовское море требовало мореходных, но при этом мелкосидящих кораблей. Нужно было обеспечить численность десанта, но собственно флотских плавсредств катастрофически не хватало. И тогда командование Азовской флотилии и Керченской военно-морской базы решило провести тотальную мобилизацию всех подходящих рыболовецких судов в рыбколхозах на неоккупированной части побережья Азовского моря. В результате удалось собрать группировку из 55 военных и гражданских сейнеров и полутора сотен промысловых лодок-байд. Именно эта массовость и позволила обеспечить переброску большого количества войск через Керченский пролив. Непосредственно в первую ночь десанта 26 декабря 1941 года инициатива и мужество экипажей бывших рыболовных судов позволили высадить первую волну десанта на косе Камыш-Бурун и у поселков Эльтиген и Коммуна Инициатива. Тем самым удалось закрепить успех штурмовых групп, высаживавшихся ранее с торпедных катеров типа Г-5.

Тотальная мобилизация всех подходящих рыболовецких судов позволила собрать группировку из 55 военных и гражданских сейнеров и полутора сотен промысловых лодок-байд. Именно эта массовость и обеспечила переброску войск через Керченский пролив.

Один из многих

Как уже упоминалось в начале статьи, одним из первых рыболовных судов, мобилизованных в ряды Азовской военной флотилии, стал сейнер «Туапсе». При перестройке в тральщик он получил вооружение из одного станкового пулемета «Максим» на зенитной тумбовой установке и новое название — КАТЩ No581. Его экипаж составили все 6 рыбаков артели: их призвали во флот вместе с кораблем.

Тральщик КаТЩ No581/2 «Туапсе»

В августе 1941-го бывший сейнер перешел вместе с другими кораблями в главную базу флотилии — Мариуполь. Дальше были бои с немцами в районе Перекопа. Из истории Азовской военной флотилии: «В начале сентября часть 1-й танковой группы из района Днепропетровска и 11-я немецкая армия с каховского плацдарма перешли в наступление, рассчитывая с ходу прорваться в Крым. Но у Перекопа и Геническа передовые части противника встретили упорное сопротивление только что сформированной 51-й армии, взаимодействовавшей с авиацией и отдельными батареями Черноморского флота, а также с Азовской военной флотилией. Несколько ее кораблей и плавучая база No127 с 16 по 24 сентября повседневно поддерживали огнем наши части в районе Геническа, оз. Молочного, на Арабатской Стрелке. 26 сентября катер-тральщик «Войков» (командир капитан-лейтенант А.Я. Беззубый) в районе Кирилловки уничтожил 2 мотобота, а вблизи косы Бирючий Остров захватил 4 шхуны неприятеля.

Вооружение тральщика КаТЩ No581 состояло из одного станкового пулемета «максим»

В эти и последующие дни боевые действия в северо-западной части Азовского моря вели также экипажи канлодок «Дон», «Рион» и No4; сторожевых кораблей-тральщиков «Перванш», «Штурман»; катеров-тральщиков «Туапсе», «Циклон» и «Ураган». Непосредственное руководство этой группой кораблей осуществлял командующий флотилией А.П. Александров. Уверенно действовали командир дивизиона сторожевых кораблей-тральщиков капитан 2 ранга В.С. Грозный, командиры канлодок лейтенанты П.Я. Кузьмин и Л.А. Скрипник. Бесстрашие и самоотверженность проявили многие другие офицеры, старшины и матросы».

Затем в военной судьбе КАТЩ No581 были отход в восточную часть Азовского моря, к Ростову, эвакуация войск 51-й армии с Керченского полуострова, Керченско-Феодосийская десантная операция. Военный путь бывшего сейнера оборвался во время Крымской катастрофы лета 1942 года. Согласно документам, 26 августа 1942 г. в 7:21 утра КАТЩ «шел из Азовского моря в Черное, приблизился сильно к берегу и был выброшен штормом на прибрежные камни». Здесь кончаются факты и начинаются предположения. Личный состав тральщика-сейнера скорее всего принял решение взорвать судно, чтобы оно не досталось противнику. По крайней мере, об этом решении экипажа говорят следы пожара на ящиках с боеприпасами и на уцелевших деревянных элементах бортовой обшивки сейнера. При этом на берегу следов от артиллерийско-минометных позиций немцев нет, так что факт расстрела КАТЩ немцами из пушек можно исключить. Сняв пулемет, моряки высадились на берег, где, скорее всего, приняли бой с немецкой пехотой и погибли в неравном бою. На берегу у места гибели «Туапсе» обнаружено большое количество пуль и гильз от немецкого оружия, что подтверждает версию об ожесточенном бое. Экипаж КАТЩ No581 «Туапсе» похоронен на месте своей гибели, на обрыве над местом крушения корабля. А останки сейнера до сих пор покоятся в море в ста метрах от берега на глубине двух метров в точке с координатами: 45° 25.830’N, 36° 55.602’E.

Наследники

В конце 1990-х годов группа энтузиастов-аквалангистов из городов Тольятти, Керчь и поселков Таманского полуострова объединилась для проведения подводно-археологических исследований кораблей и самолетов, погибших в акватории Керченского пролива в 1941–1943 гг. За двадцать лет работы было найдено много боевых кораблей Азовской флотилии, считавшихся пропавшими без вести, поднято со дна огромное количество находок. Кроме того, была обследована хорошо сохранившаяся позиция береговой батареи 29-бис. Батарея расположена в 17 километрах от Керчи у села Челядиново, напротив внешнего рейда Керчь-Еникальского канала. Тогда и появилась идея превратить батарею в музей и разместить в подземных капонирах выставку, посвященную Эльтигенскому десанту и боям в Керченском проливе. Вскоре деятельность поисковиков-энтузиастов получила официальное название «Подводная экспедиция Батарея 29-бис». С 2018 года она считается подразделением военного музея «Батарея 29-бис».

При обсуждении концепции выставочной экспозиции была высказана идея — построить плавающие копии боевых кораблей, дравшихся в проливе. Чтобы посетители музея могли посетить их и лично почувствовать все тяготы службы на малых кораблях времен Великой Отечественной. Возвращение Крыма в состав России и начало проектирования Крымского моста подтолкнули эту идею к исполнению. Дело в том, что многие боевые катера, лежащие
с грузом боеприпасов в охранной зоне Крымского моста, подлежали уничтожению, так как представляли определенную опасность. Поэтому до начала строительных работ экспедиция несколько лет лихорадочно снимала с затонувших кораблей различные предметы, оборудование, поднимала личные вещи погибших. Особенно много артефактов было поднято с бронекатера БК No73 старшеглейтенанта Ивана Петровича Запорожца, погибшего на мине в ночь на 2 ноября 1943 года со всем экипажем из 19 матросов, старшин и офицеров, а также 40 бойцами-десантниками из маршевого взвода. Бронекатер лежит на глубине 4 метра в двух километрах от моста. Было поднято оборудование его боевой рубки, пулеметы ДШК, с кормы снят бронзовый винт. Также были подняты личные вещи экипажа, инструменты из машинного отделения, водолазное снаряжение. С останков И.П. Запорожца был снят командирский бинокль, а с останков радиста — радиогарнитура. Поэтому первым в рамках проекта музейных кораблей в 2015 году на Тольяттинском судоремонтном заводе была построена реплика бронекатера БК No73. Сооружение реплики стало возможным благодаря личным усилиям и финансам начальника экспедиции «Батарея 29-бис» А. Елкина — в миру генерального директора Тольяттинского судоремонтного завода, а также финансовой и материальной помощи завода, оказанной проекту по решению Совета директоров и владельцев предприятия. Затем проект «Музейные корабли» был продолжен. Отдавая дань значению мобилизованных рыболовных судов в проведении успешных десантов, вторым в 2017 году была построена реплика КАТЩ No581 «Туапсе». Это стало возможным также благодаря финансовой помощи владельцев Тольяттинского судоремонтного завода.

Надо уточнить, что БК No73/2 и КАТЩ No581/2 не являются полными и точными копиями своих предшественников, а являются репликами, в которых использованы элементы подлинных кораблей. Так, на БК No73/2 вместо моторного отсека с двумя авиационными двигателями появились два отсека — моторный с дизелем мощностью 100 л.с. и кают-кампания- музей.

С катером-тральщиком вообще все сложно, так как неясно, как сейнер «Туапсе» выглядел на самом деле. Ни чертежей, ни фотографий судна не сохранилось. В довоенные годы строились сейнеры нескольких типов; кроме того, военные моряки часто называли сейнерами любые небольшие рыболовные суда — дрифтеры, мотоботы, моторные фелюги и т.д. Поэтому КАТЩ No581/2 — это достаточно вольная реконструкция, переоборудованная из цельнометаллического рыболовецкого МСП (малого стального ботасетеподъемника) 1973 года постройки.

В настоящее время, пока идет строительство музея «Батарея 29-бис», бронекатер БК No73/2 и КАТЩ No581/2 служат водолазными экспедиционными судами. Также реплики периодически совершают дальние походы по рекам России, в ходе которых экипажи, одетые в морскую форму 1942 года, проводят экскурсии для жителей городов и сел, знакомят их с жизнью и бытом на борту, рассказывают о подвигах моряков речных флотилий в дни Великой Отечественной войны. Сразу после спуска на воду, летом 2015 года, бронекатер БК No73/2 совершил памятный поход в город Волгоград, получивший название «Речные танки Сталинграда 2015». Осенью 2016 года БК No73/2 был перевезен на Онежское озеро, где в сентябре участвовал в представлении-реконструкции Онежских десантов осени 1941 года. Обратно в Тольятти бронекатер шел своим ходом.

Во исполнение смелой идеи — построить плавающие копии боевых кораблей, сражавшихся в Керченском проливе — первым был воссоздан бронекатер БК No73. А вторым стал тральщик КАТЩ No581, бывший рыболовный сейнер «Туапсе».

БК No73/2 проходит мимо своего предшественника — бронекатера БК No13, установленного на вечную стоянку в Волгограде

КАТЩ No581/2 после спуска на воду в мае 2017 года, совместно с БК No73/2, отправился в «Поход Памяти 2017» по маршруту Тольятти-Керчь. Два корабля совершили 1900-километровый переход, почти полностью повторив боевой путь бронекатера БК No73. В 2018 году корабли плавали по Черному и Азовскому морям и Керченскому проливу в качестве экспедиционных водолазных судов. В 2019 году пути БК и КАТЩ разошлись. КАТЩ No581/2 остался в Керченском проливе как водолазный корабль экспедиции «Батарея 29-бис». А бронекатер совершил очередной длительный памятный поход «Ветер Победы 2019» от Керчи до Тольятти, где по прибытии встал на средний ремонт на родной верфи для подготовки к новым походам в ознаменование 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне.

Хроника одного похода

Вечером 18 мая 2017 года на бетонном пирсе Тольяттинского судоре- монтного завода было оживленно, несмотря на закончившийся рабо- чий день. К бетонной стенке прижался бронекатер БК No73/2. На свежеокрашенной палубе в носу БК сгрудилась куча рюкзаков и сумок. Только-что сошедший с поезда экипаж носился по кораблю, принимая с берега и рассовывая по рундукам и провизионкам коробки с тушен- кой и макаронами, свернутые матрасы, инструменты, рулоны брезента. Чуть в стороне, над кормой БК, плавно проплыл по воздуху и опустился на волжскую воду маленький КАТЩ No581/2. Пробный спуск новенького тральщика-сейнера два дня назад выявил ряд неисправностей и недоделок, которые в авральном порядке были устранены коллективом завода. Все торопились, ибо на 18 мая был назначен официальный старт мемориального похода «Поход Памяти 2017».

В кают-кампании бронекатера БК No73/2 оборудован небольшой музей с артефактами, поднятыми в ходе подводных экспедиций в Керченском проливе

И вот, к вечеру, суматоха улеглась. Бронекатер принял все снабжение и был готов «к бою и походу». Его командир и одновременно флагман похода А. Елкин принял решение: «Бронекатеру стартовать немедленно. КАТЩ догоняет его завтра, у Самары». Дизель, выбросив из выхлопных труб кольца сизого дыма, загудел ровно и деловито. Стальная палуба под ногами забилась мелкой дрожью. Этот звук и дрожь станут нашими постоянными спутниками в течение следующих 20 дней похода.
Мы, стоявшие на палубах кораблей в тот майский вечер, — это 10 человек экипажа БК No73/2 и 3 человека экипажа КАТЩ No581/2, всего 13 матросов и офицеров. Пятеро из нас — реконструкторы, занимающиеся историей Великой Отечественной войны. Остальные восемь — водолазы-археологи. Семеро черноморцев и один балтиец, автор этих строк. Нам предстояло пройти 1900 км по Волге, Волго- Донскому каналу, Дону, водохранилищам, Азовскому морю и Керченскому проливу. От Тольятти до Керчи, через 11 городов юга России: Тольятти — Самара— Сызрань — Балаково — Саратов — Вольск — Камышин — Волгоград — Ростов– на–Дону — Азов — Керчь. Пройти в «Походе Памяти 2017» в честь моряков Волжской и Азовской военных флотилий, героев Сталинграда и Керчи, рыбаков-азовцев с мобилизованных сейнеров, героев Керчи и Эльтигена. Дата, впрочем, тоже была серьезная и не случайная. Наш предшественник, погибший в Керченском проливе ночью 2 ноября 1943 года, был из военной серии бронекатеров, заложенных зимой 1941–1942 гг. для восполнения потерь речных флотилий советского ВМФ лета–осени первого года войны. В ту зиму на верфях Нижнего Новгорода и Зеленодольска было заложено 200 бронекатеров. В мае 1942 года БК No73 в составе флотилии из двух десятков катеров перешел в Сталинград, где и принял боевое крещение. Мы шли тем же путем и в те же сроки, только разделяло нас 75 лет…

В те 20 дней уместилось многое, что запомнится нашим экипажам на всю жизнь. Да, именно так, экипажам. Мой учитель подводной археологии, начальник подводно-археологической экспедиции «Память Балтики» контр-адмирал в отставке К.А. Шопотов как-то сказал у вечернего костра: «Хорошее дело всегда привлекает хороших людей». И это правда. За считанные дни мы, до того не знакомые друг с другом лично, сплотились в дружную команду, готовую сделать все для успеха похода.

Уже под Сызранью природа испытала нас тремя днями ледяного дождя. И мы почувствовали, каково это жить в тесном холодном кубрике. Трое из нас свалились с простудами. И понятнее стали строки из воспоминаний ветеранов, говоривших, что на бронекатерах из-за холода и сырости иногда болело до 20% личного состава. Очевидными также стали и суровые требования приказов по физическому закаливанию моряков речных флотилий.

Никогда не забыть экипажам город Балаково. В городе атомщиков на экскурсии по нашим катерам за 2,5 часа прошло почти 3000 человек. Ни до, ни после такой посещаемости не было. И еще почти 500 человек не смогли посетить корабли, ибо экскурсионное время кончилось. Мы честно пытались принять всех, поэтому в один момент не рассчитали нагрузки, и наш бронекатер стал валиться на левый борт из-за перегруза. Скрип натянутых швартовых и стремительно растущий крен мне, ведшему экскурсии в низах, в кают-компании, точно не забыть.

Во время похода наш отряд шел днем и отстаивался у берега или на якорях ночью. Точно так же, как и наши предшественники 75 лет назад. Только мы экономили силы, а они стояли из-за минной опасности. Но и у нас на якорной стоянке всегда нес службу вахтенный.

О, эта якорная вахта! Ночь. Бархатная тьма, лишь в рубке горит красный боевой огонь. Все залито красным — штурвал, приборы, карты на штурманском столе, шлемофоны и бинокли на переборке. ППШ с примкнутым диском прислонен к стенке боевой рубки у правого люка. Под штурманским столом — старый помятый чайник с кипятком. На краешке стола — алюминиевая кружка с крепчайшим чаем.

Корабль спит, тишина, лишь тихое журчание воды у форштевня. Луна и крупные южные звезды над головой. Каждый час обход и проверка катера. И иногда до дрожи, до галлюцинаций ощущение: сейчас на дворе — май 1942 года. Мы идем на войну. На нашей земле—враг, и мы во что бы то ни стало должны его остановить…

Сталинград. Солнце, жара, широкая водная гладь. Мы идем по «Дороге бронекатеров», выскакиваем из рукава у острова Заячий и устремляемся по Волге к Центральной пристани города. Удивление и крушение детских иллюзий. Я был в Волгограде лишь раз, в 12 лет. И тогда, стоя на высоте 102,0, я удивился: почему все пишут, что переплыть Волгу в 42-м было страшно тяжело, она же маленькая и узкая? Нет, Волга — она широкая! И идти по ней от пунктов погрузки до причалов в Сталинграде долго. И это по нам еще не били изо всех стволов…

Волго-Донской канал. Здесь мы разминулись с нашим предшественником. После окончания Сталинградской битвы он в числе лучших экипажей получил право воевать дальше. С бронекатеров сняли все что могли, погрузили на железнодорожные транспортеры и повезли в город Азов, где и спустили на воду. Ну а мы идем своим ходом по каналу, отрытому руками пленных немцев, румын, итальянцев и венгров после окончания войны. Наконец до нас дошла жара. Прямой, как стрела, и узкий канал. Тишина, штиль. Мы идем спаркой — КАТЩ No581/2 пришвартован лагом к правому борту БК — экономит солярку. Удивительные шлюзы канала — как древнегреческие храмы. Три классических варианта-ордера и два типа оформления — армейские знамена и пушки или флотские якоря. Один храм, второй храм, третий. Иногда думалось — вот такими были греческие святыни, которые ныне мы видим в Греции лишь в руинах фундаментов. Кусочек средиземноморской древности среди южнорусских степей.

Азовское море покрестило нас на славу. Если вышли мы по гладкой воде почти штиля, то к 12 часам дня по морю гуляли волны высотой с метр, с барашками на гребнях. Бронекатер переваливается с борта на борт, периодически зарывается во встречную волну по брашпиль. Вода журчит беспрерывным потоком по палубе. Часть экипажа укачало и они, бледно- зеленые, кормят рыбок у лееров на корме. А тральщик-сейнер идет рядом как по линейке. Высокий бак сух, да и бортовой качки не очень заметно… У входа в Керчь-Еникальский канал наш маршрут снова пересекся с маршрутом кораблей-предшественников. Разница лишь в том, что КАТЩ No581 выходил в Керченский пролив восточнее, под берегом Тамани. А погиб потому, что был отброшен штормом западнее — к мысу, где сейчас стоит памятник десантникам 1941 года. И БК No73 шел в свой последний рейс тоже у Тамани, сквозь промоину между косой Тузла и материком. Той промоины уже нет — засыпана при строительстве Крымского моста.

На палубе — юные казаки из города азова

Вот и Керчь. Точнее, затон у судоремонтного завода «Заря» и Ка- мыш-Бурунской косы. Ночь. Этот затон — детский сад дельфинов- азовок. Отовсюду слышится дельфинье «пых-пых». Именно в этот затон, вон к тем причалам завода, морозной ночью 26 декабря 1941 года шли катера-тральщики и мобилизованные сейнеры с десантом черноморцев. Они прошли!

И мы — тоже прошли. Утром 6 июня флагман похода А. Елкин вручил членам экипажей нагрудные знаки — «За дальний поход на бронекатере». Уникальные, таких изготовлено всего 19 штук.

Здесь мы вынуждены были расстаться. Экспедиция завершилась, её участникам предстояло разлетаться на пол-России. Нестерпимо грустно было смотреть на наши пустые и осиротевшие корабли…

Но ничего, мы вернемся! Будут новые Походы Памяти, новые приключения, новые экскурсии. И поднимутся на палубу нашего бронекатера и тральщика-сейнера новые люди, влекомые сюда интересом к родной истории. Ибо как сказал выдающийся отечественный историк Н.М. Карамзин: «История предков всегда любопытна для тех, кто достоин иметь Отечество».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

https://rusfishjournal.ru/ww2/traulery-prinimayut-boy/

Траулеры принимают бой

«Во время Великой Отечественной войны в Военно-Морском Флоте нашей Родины наряду с боевыми кораблями специальной постройки были и суда, предназначенные для мирной хозяйственной деятельности. На северном театре морской войны неоценимую помощь военному флоту оказали рыболовные траулеры, имевшие опытные и закаленные кадры. Рыболовные траулеры, приспособленные для плавания в тяжелых условиях полярного моря, выполнили огромную боевую работу. Своими успехами в борьбе с врагом Северный военный флот обязан и их помощи», — такую оценку роли мобилизованных рыбопромысловых судов дал командующий Северным флотом адмирал А.Г. Головко. Текст: Никита Кузнецов

Рыбаки в военной форме

В период, предшествующий Великой Отечественной войне, советский траловый флот развивался достаточно высокими темпами. В 1927 — 1930 гг.10 флот Севгосрыбтреста (так в 1924–1931 гг. назывался будущий Мурманский траловый флот) пополнили 17 траулеров, построенных в Германии. Одновременно было решено строить суда такого типа и на Северной верфи (в 1934 — 1989 гг. — Судостроительный завод имени А.А. Жданова, он же за- вод No190) в Ленинграде. Начиная с 1930 г., там было спущено на воду 28 траулеров I серии (аналогичные суда строились и на Морском заводе в Севастополе). Советские траулеры в целом не уступали зарубежным аналогам, как в отношении безопасности плавания, так и по надежности механизмов.

Но с достройкой судов II и III серии, ставших дальнейшим развитием проекта, возникли проблемы, связанные с тем, что с середины 1930-х гг. большинство заводов (в т. ч. и Северная верфь) были загружены выполнением военных заказов. В 1933 г. рыбаки получили 17 траулеров, в 1935 г. — ни одного, в 1936 г.— только 4, в 1937г.—3,в 1938 г. — 1. К достройке последних траулеров в Ленинграде был при- влечен также завод No196 («Судомех»; современные «Адмиралтейские верфи»). Три траулера были сданы Мурманской судоверфью Наркомрыбпрома перед войной.

Всего к 1940 г. флот рыбной промышленности насчитывал 5989 самоходных судов с общей мощностью машин — 321 000 л.с. Бóльшая их часть представляла собой небольшие суда, занимавшиеся ловом рыбы в прибрежных водах. Морских траулеров, крупнотоннажных судов, плавучих заводов и рефрижераторов насчитывалось 95.

Командование РККФ предусматривало использование «рыбаков» (равно как и других гражданских судов) в своих мобилизационных планах. Уже с первой половины 1930-х гг. траулеры включали в состав Северной военной флотилии (будущего Северного флота) и Морских сил Дальнего Востока (будущего Тихоокеанского флота) в качестве тральщиков. Ряд траулеров принимал участие в «зимней» (Советско-финской) войне 1939 — 1940 гг. как сторожевики. Новая, и самая яркая, но в то же время трагическая страница боевой биографии судов рыболовецкого флота открылась в июне 1941 г.

Траулер РТ-48 «Севгосрыбтрест», в годы войны — посыльное судно ПС-48. Построенный в Германии в 1931 г., он в отличие от большинства своих собратьев был оснащен не паровой машиной, а дизельным двигателем

В годы войны было мобилизовано 46 траулеров Мурманского тралфлота и 10 — Архангельского. По опубликованным данным, во время боевых действий на Севере погибло 31 судно рыбопромыслового флота (их список, не претендующий на абсолютную полноту, приведен в конце статьи). Особняком стоят РТ-105 «Филлофора» и СКР-24 «Айсберг» (РТ-64 «Ян Гамарник»). РТ-105 10 июля 1941 г. перевернулся в Мурманске во время приемки мазута. В дальнейшем во время войны использовался в качестве нефтеналивной баржи. СКР-24 1 января 1942 г. сел на камни в губе Лумбовская. Посчитав, что корабль не спасти, с него эвакуировали экипаж и часть ценного оборудования. Но впоследствии «Айсберг» все же удалось снять с мели, и 9 июля 1943 г. он вернулся к своей первоначальной профессии рыболовного судна.

По словам историка Э.П. Игнатьева, в ходе мобилизации рыболовецких судов возникало много проблем. «К числу явных недостатков вооружаемых в спешке кораблей относились: отсутствие каких-либо переделок, повышающих живучесть; слабое зенитное и противолодочное вооружение; отсутствие гидроакустических средств для обнаружения подводных лодок, а на тральщиках — средств борьбы с магнитными и акустическими минами. Ходовые рубки и мостики ничем не защищались, что впоследствии приводило к неоправданным потерям среди командного состава.

Траулер РТ-78 «Грозный» ленинградской постройки (I серия, 1933 г.). В 1941–1945 гг. служил в составе Северного флота как СКР-16

Одновременно шло комплектование экипажей. Как правило, капитаны становились командирами кораблей, старшие штурманы и механики — командирами БЧ-1 и БЧ-5. На траулеры направлялись артиллеристы, связисты и минеры из числа командиров, старшин и краснофлотцев, призванных из запаса. В лучшем положении оказались экипажи, в которые
на должность командиров БЧ-2-3 (минно-артиллерийская) направили курсантов-выпускников ВВМУ им. Фрунзе. Военными комиссарами становились бывшие помполиты либо партийные работники, направленные Мурманским окружкомом ВКП(б)». Несмотря на все серьезные сложности и мини- 11 мальное время на подготовку (правильнее сказать, что в 1941 году его просто не было), рыбаки и их суда храбро сражались в годы войны.

Командующий Северным флотом в 1940 — 1946 гг. адмирал А.Г. Головко писал о боевой работе рыбаков в военные годы: «Моряки Северного промыслового флота обладали особенностями, которые выделяли их среди других моряков. Находясь на промысле по нескольку недель, команды траулеров привыкли к длительному пребыванию в море, к штормам, которые так часты и сильны на Се-вере. Как моряки они были подготовлены отлично. Выносливость и, как говорят, «втянутость в плавание» — характерные черты рыбников-моряков. Вот почему они легко перешли от мирного к военному труду в море и в короткое время научились владеть оружием, разбираться в тактике противника и быстро находить правильное решение в любой трудной обстановке. Команды и командиры траулеров зарекомендовали себя умелыми и смелыми моряками.

На палубе одного из мобилизованных траулеров Северного флота

Траулеры рыболовного флота, вошедшие в строй военных кораблей, отлично проявили себя в самых разнообразных видах боевой деятельности. Они тралили и уничтожали немецкие мины, несли дозорную службу и службу противовоздушной обороны, охраняли наши гавани от неприятельских подводных лодок, конвоировали транспортные суда, высаживали десанты и т.д. Трудно перечислить все виды боевых операций, в которых они участвовали, и учесть их вклад в дело нашей победы».

К началу Великой Отечественной войны в составе Северного флота не было ни одного тральщика специальной постройки. Поэтому в качестве противоминных судов приходилось использовать исключительно мобилизованные рыбопромысловые суда. Их было 30 единиц. А первыми современными тральщиками на Севере стали английские и американские корабли, полученные по ленд-лизу. Однако их не хватало, и бывшие траулеры продолжали нести военную службу до конца войны.

Сегодня мы расскажем лишь о некоторых, наиболее ярких эпизодах участия моряков тралового флота в войне. В рамках одной журнальной статьи невозможно подробно осветить историю службы рыболовецких судов, как мобилизованных, так и тех, что продолжали вести добычу рыбы в военные годы.

Погибли в неравном бою

В самом начале войны, с разницей чуть больше чем в один месяц, на Северном флоте погибли два сторожевых корабля — «Пассат» и «Туман». «Пассат» относился ко II серии траулеров. Он был заложен в 1937 г. на заводе имени А.А. Жданова в Ленинграде, а достроен в Мурманске и вступил в строй 7 ноября 1940 г., получив имя «В. Чкалов» и обозначение РТ-102.

25 июня 1941 г. траулер мобилизовали и 2 июля, после установки вооружения (два 45-мм орудия и два 7,62-мм пулемета), включили в состав Северного флота в качестве сторожевого корабля «Пассат» (бортовой No22). Но его служба оказалась совсем недолгой.

12 июля «Пассат» вышел из Мурманска в Иокангу под командованием лейтенанта В.Л. Окуневича. Задачей сторожевика была охрана спасательных судов (тоже мобилизованных траулеров) РТ-67 «Молотов» и РТ-32 «Кумжа», буксировавших топливные емкости. Несмотря на приказание двигаться вдоль берега, караван отошел значительно мористее. Примерно в 2 часа ночи 13 июля с головного РТ-67 заметили самолет противника, который на бреющем полете прошел с юга на север и скрылся в дождевой дымке. Погода вскоре прояснилась, и в 3 часа 26 минут в районе острова Харлов с РТ-67 на дистанции 25–30 кабельтовых были обнаружены три эскадренных миноносца противника — Z-10«Ганс Лоди», Z-20 «Карл Гальстер» и Z-7 «Герман Шёманн», шедшие с северо-запада. Советские моряки увидели вражеские корабли слишком поздно — из-за плохой погоды и того факта, что неприятель приближался к конвою с кормы. Эсминцы сразу же открыли огонь по РТ-67 — с дистанции примерно 4000 м. Первый залп лег перед носом судна, а со второго начались накрытия. Вскоре была сбита мачта, один снаряд взорвался в машинном отделении, после чего РТ-67 лишился хода.

Гибель сторожевого корабля «Пассат». Художник Петр Павлинов

При появлении кораблей противника «Пассат» повернул на них, выставил дым завесу и открыл огонь. Эсминцы продолжили сближение до 10–15 кабельтовых, ведя по «Пассату» и РТ-67 интенсивный артиллерийский огонь одновременно из орудий главного калибра и из зенитных автоматов. Пятый залп с «Ганса Лоди» уничтожил ходовой мостик «Пассата». Бывший траулер потерял управление, но продолжал вести огонь изобеих 45-мм пушек. Вскоре с РТ-67 увидели на носу и на корме сторожевого корабля два столба пламени, и в 3 часа 30 минут «Пассат» затонул. Из его экипажа шлюпкой с РТ-67 было спасено лишь двое краснофлотцев — Б.Н. Моцель и М.А. Трофименко.

После гибели сторожевого корабля противник сосредоточил огонь на РТ-67. С «Карла Гальстера»по траулеру была выпущена торпеда, которая прошла мимо. Через 25 минут после «Пассата» РТ-67 за-тонул. Дав по шлюпкам и находившимся в воде морякам несколько пулеметных очередей, эсминцы противника ушли на северо-восток.

РТ-32, также получивший повреждения, успел дойти до бухты Гавриловская и выброситься на берег между рекой Вороная и маяком Гавриловский. В 1943 г. он был снят силами аварийно-спасательной службы Северного флота, но восстановление судна было признано нецелесообразным.

Всего из числа личного состава трех кораблей погибли 73 человека, а 7 были ранены. На РТ-67 из 43 моряков спаслось 19, на РТ-32 из 25 — 18 человек.

Сторожевой корабль «Туман» был старше «Пассата» на 10 лет. Егопостроили в Германии в 1930 г. на верфи «J.W. Klawitter» в Данциге. Изначально он получил название «Лебедка» и обозначение РТ-10. Девять лет траулер работал в море по своему прямому назначению. В 1936 г. экипаж судна, возглавляемый капитаном Н.Е. Скорняковым, выступил инициатором передовых методов лова на Мурмане. Выйдяна промысел 11 января, моряки «Ле-бедки» за 20 суток выловили 3470 центнеров рыбы, выполнив четыре плановых задания.

19 декабря 1939 г. РТ-10 мобилизовали и в качестве дозорного корабля ДК-10 включили в состав Северного флота. 4 марта 1940 г. бывший траулер перечислили в класс сторожевых кораблей (СКР)и он получил новое название «Туман» (бортовой No12). Его вооружение состояло из двух 45-мм орудий, двух 7,62-мм пулеметов и 18 малых глубинных бомб. Перед войной СКР входил в состав 1-го дивизиона сторожевых кораблей Охраны водного района (ОВР) главной базы Северного флота и базировался на г. Полярное. «Туманом» в разное время командовали лейтенант А.А. Рогозин, старший лейтенант Н.И. Богданов и старший лейтенант Л.А. Шестаков.

«Туман» в бою с вражескими эсминцами. Художник Петр Павлинов

10 августа 1941 г. «Туман» находился на линии дозора мыс Цып-Наволок — остров Кильдин. В 4 часа 25 минут, следуя противолодочным зигзагом на генеральном курсе 213°, «Туман» на расстоянии 50–55 кабельтовых обнаружил 3 эскадренных миноносца противника (Z-10 «Ганс Лоди», Z-16 «Фридрих Эккольдт» и Z-4 «Рихард Байцен»), которые шли прямо на него. На сторожевике объявили боевую тревогу, он отвернул влево и увеличил ход, пытаясь отойти под прикрытие береговых батарей. В 4 часа 35 минут в Полярное было отправлено оперативное радиодонесение дежурному Службы наблюдения и связи.

Корабли противника, шедшиестроем уступа, первоначально медленно сближались с «Туманом», но по мере отхода советского корабляк берегу, увеличили ход. В 4 часа 36 минут с дистанции 25 кабельтовых немецкие корабли открыли огонь из 6 орудий — по два 127-мм орудия с каждого эсминца. Первый залп лег с перелетом, но им были перебиты антенны, и «Туман» лишился радиосвязи. После этого он описал коордонат (уклонился от выбранного курса с целью избежать опасности) вправо и для прикрытия своего отхода поставил дымовую завесу из 10 малых дымовых шашек. Несмотря на принятые меры, второй залп противника попал в корпус корабля, а третий — в корму. Был перебит штуртрос, на корабле возник пожар, вышло из строя кормовое 45-мм орудие (носовое вести огонь не могло, т.к. было закрыто надстройкой). Последующие залпы разрушили трубу, мостик, ходовую рубку, полубак. «Туман» потерял управление. Всего противник выпустил 54 снаряда, добившись 11 попаданий.

Примечательный факт: первым Краснознаменным надводным кораблем Северного флота стал тральщик Т-887 — бывший траулер РТ-46 «Лосось». Этот внешне неприметный пароход только за два с половиной года войны прошел 42 275 миль (с тралами — 6242 мили), отконвоировал без потерь 137 и провел за тралами 25 транспортов, отразил более 10 атак немецкой авиации, уничтожил 11 акустических и 10 плавающих мин на фарватерах, чем спас не один корабль от гибели.

«Несмотря на значительные повреждения и пожар, охвативший надстройки, сторожевой корабль не прекращал ответного орудийного огня по вражеским эсминцам из своих двух 45-миллиметровых пушек. Личный состав «Тумана» держался героически: вел одновременно неравный артиллерийский бой и все осложнявшуюся борьбу за живучесть корабля — с пожаром и с возраставшей из-за новых пробоин потерей плавучести. Помощь, оказанная сторожевому кораблю нашей батареей с мыса Сеть-Наволок, открывшей огонь по фашистским эсминцам, была запоздалой и не могла изменить его участи: он к тому времени имел уже одиннадцать прямых попаданий», — писал в мемуарах адмирал А. Г. Головко. Когда в ходе боя снарядом был сбит военно-морской флаг корабля, к нему бросился раненый рулевой К.Д. Семенов и поднял его над головой. После того, как Семенов был ранен второй раз, к нему на помощь пришел радист К.В. Блинов.

К 5 часам 15 минутам «Туман» имел крен 15° на правый борт. В этот момент огонь по противнику с дистанции 100 — 120 кабельтовых открыла береговая батарея No7, после чего эсминцы противника, прикрываясь дымовой завесой, ушли на северо-запад.

Траулер РТ-57 «Смена» — будущий СКР-23

В 5 часов 30 минут на «Тумане» были спущены шлюпки и личный состав начал покидать тонущий корабль, который стал стремительно крениться, затем опрокинулся на правый борт и затонул в 150 кабельтовых от поста Кильдинвест. Из 52 человек личного состава на двух шлюпках было спасено 37 человек; 15 человек, включая и командира корабля Льва Шестакова, погибли.

19 декабря 1986 г. точки гибели «Пассата» (N 69° 35 ́ E 35° 57 ́) и «Тумана» (N 69° 34’ E 33°39’) приказом Главнокомандующего Военно-Морским Флотом СССР адмирала В.Н. Чернавина были объявлены памятным местом, при прохождении которого корабли и суда ВМФ обязаны отдавать воинские почести.*

Еще одним сторожевиком, погибшим от огня надводных кораблей противника, стал СКР- 23 — бывший РТ-57 «Смена», принадлежавший к I серии траулеров ленинградской постройки. 29 ноября 1930 г. РТ-57 сошел состапеля Северной верфи. Его строила комсомольская молодежная бригада, затратив на стапельные работы всего два месяца и девять дней. В следующем году траулер вступил в строй. А 20 сентября 1941 г. его мобилизовали и включили в состав Беломорской военной флотилии Северного флота (бортовой No78).

* Установленный порядок отдания воинских почестей на море: за 5 кабельтовых до прохождения точки играется 16 сигнал «Большой сбор» и личный состав выстраивается на палубе в установленных местах; на расстоянии 1 кабельтова играется сигнал «Захождение» и военно-морской флаг приспускается до половины; при удалении корабля от места отдания почестей на 2 кабельтова играется сигнал «Исполнительный», флаг поднимается до места, а строй личного состава распускается.

Вооружение бывшего РТ-57 несколько отличалось от его собратьев: два 76-мм (до марта 1942 г. 75-мм) орудия, два 20-мм автомата и два 7,62-мм пулемета.

31 октября 1942 г. СКР-23 (командир — старший лейтенант Е.М. Фролов) вышел из Иоканги на позицию No2 в северо-восточной части Баренцева моря. Его задачей было оказание помощи одиночным транспортам, шедшим из Исландии в Белое море. 7 ноября в точке с координатами N 75° 30 ́ E 39° 20 ́ произошла роковая встреча советского корабля с отрядом противника, в который входили тяжелый крейсер «Адмирал Хиппер» и четыре эсминца. При таком численном превосходстве неприятеля шансов на спасение у тихоходного траулера не было. Эсминец Z-27 открыл огонь и добился попадания уже вторым залпом. Две выпущенные немцами торпеды прошли мимо, но разрывы 45-кг снарядов причиняли советскому кораблю тяжелейшие повреждения. Z-27 прекратил огонь лишь после того как израсходовал 46 150-мм снарядов. СКР-23 затонул; из 43 членов его экипажа немцы подобрали 29 человек (в том числе 12 раненых, двое из которых вскоре скончались).

Траулер против субмарины

Героем одной из самых ярких и необычных страниц морской войны в Заполярье стал сторожевой корабль «Бриз» — бывший РТ-58 «Спартак». Этот рыболовный траулер, относившийся к I серии, был спущен на воду в сентябре 1930 г. и три года спустя вступил в строй. 25 июня 1941 г. его мобилизовали и вооружили (два 76-мм орудия, два 7,62-мм пулемета). 29 июля «Бриз» (бортовой No25) вошел в сосстав Северного флота, а с августа того же года он числился в Беломорской военной флотилии.

25 ноября 1941 г. в 6 часов 15 минут находившийся на линии дозора мыс Святой Нос — мыс Канин СКР «Бриз» (командир — лейтенант В.А. Киреев) обнаружил и атаковал вражескую подводную лодку. Сторожевик произвел пять выстрелов из носового орудия (отмечены два попадания в рубку) и пошел на таран. Сохранилось описание этого события, скорее всего записанное со слов командира журналистом.

«Стояла поздняя осень. Предрассветный туман полярной ночи густой пеленой окутал горизонт. Дулюжный ветер силой в три-четыре балла. Мерно стучали машины.

Бдительно несли вахту наблюдатели. В 6 ч. 15 мин. наблюдавший за морем и воздухом старшина второй статьи т. Чижов заметил справа силуэт корабля. По сигналу боевой тревоги все заняли свои места. Орудия были готовы к действию. Я развернул траулер курсом на силуэт неизвестного судна и приказал дать полный ход. На мгновениемелькнула мысль: «А может быть свой?» Но вскоре четко вырисовались контуры подводной лодки, и сомнения рассеялись.

Командир СКР «Бриз» Всеволод Алексеевич Киреев. После войны он стал начальником мурманского тралового флота, с 1955 г. возглавлял Главмурманрыбпром

Огонь по цели прямой наводкой!» — раздалась команда. Из четырех выпущенных носовой пушкой снарядов два накрыли вражескую лодку. Огненные столбы, возникшие около нее, доказывали точность обстрела. Траулер, развивпредельный ход, быстро сближалсяс подводным пиратом. Созрело решение — покончить с лодкой таранным ударом. Зная крепость траулеров отечественной постройки, я ни на минуту не опасался за корабль.

Прошло не более четырех минут с тех пор, как мы заметили силуэт вражеского корабля, а форштевень траулера уже врезался в корпус подводной лодки. Толчок был настолько силен, что наши люди, не успев схватиться за поручни, попа́дали на палубу. В машинном отделении, не зная о намерении таранить противника, решили, что в траулер попала торпеда. И все же никто не растерялся, никто не покинул своего поста.

В продолжение одной — полутора минут лодка еще держалась на поверхности. Наш форштевень, пробивая ее корпус, закупорил пробоину и препятствовал быстрому проникновению в нее воды. Видя это, я перевел машинный телеграф на полный задний ход, траулер отделился от лодки, она быстро затонула».

Как стало известно из немецких документов, атакованной лодкой была U-578, относящаяся к знаменитой серии VII. Она получила повреждения, самыми серьезными из которых была деформация вала левого винта, а также четвертого шпангоута левого борта и большая пробоина в левом борту. Отлежавшись около часа на грунте, лодка всплыла, подводники осмотрели повреждения. После этого поход был прерван и, оставляя за собой след соляра из топливной цистерны, лодка вернулась в базу — норвежский Киркенес. Тот факт, что субмарина не была потоплена, ничуть не умаляет героизма советских моряков. Кто знает, какой урон мог нанести нашему флоту подводный пират, если бы его поход был продолжен…

Экипаж тральщика Т-897, бывшего траулера РТ-309 «мудьюжанин»

Это всего лишь несколько эпизодов участия мобилизованных рыболовецких судов и их экипажей в войне с Германией. В действительности ярких страниц в ихвоенной истории гораздо больше. Примечательный факт: первым Краснознаменным надводным кораблем Северного флота стал тральщик Т-887 — бывший траулер РТ-46 «Лосось». Этот внешне неприметный пароход только за два с половиной года войны прошел 42 275 миль (с тралами — 6242 мили), отконвоировал без потерь 137 и провел за тралами 25 транспортов, отразил более 10 атак немецкой авиации, уничтожил 11 акустических и 10 плавающих мин на фарватерах, чем спас не один корабль от гибели. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1943 г. тральщик Т-887 был награжден орденом Красного Знамени.

Адмирал Головко писал: «Рыбаки Севера, моряки тралового флота 17 выполнили в годы войны гигантскую работу… Своим героизмом, доблестью и самоотверженным трудом в годы Отечественной войны, эти скромные труженики полярного моря заслужили уважение советского народа».

https://rusfishjournal.ru/ww2/torpedy-k-boyu/

Торпеды к бою!

В годы Великой Отечественной войны звания дважды Героя Советского Союза были удостоены 7 моряков. Пятеро из них — морские летчики, они бились с врагом в воздухе, еще один был разведчиком и сражался на суше. И только один из них воевал и совершал подвиги на море. Его имя — Александр Осипович Шабалин. Жизненный путь отважного моряка по-своему уникален: от юнги рыболовного траулера до контр-адмирала Советского ВМФ. Текст: Антон Костин

Александр Шабалин родился в деревне Юдм озеро Онежского района Архангельской области 22 октября (4 ноября) 1914 г. в крестьянской семье. А с 17 лет его жизнь оказалась накрепко связана с морем. В 1931 г., окончив семилетку, Шабалин уехал в Мурманск и поступил на рыболовный траулер РТ-5 «Краб» юнгой. Вскоре он стал матросом, затем тралмейстером.

«На судне Сашу любили. Он ловко шкерил рыбу, был весел и, если попросить, мог с легким сердцем отстоять вахту за товарища, — так о рыбацкой юности Шабалина писал известный журналист Тимур Гайдар. — Ему нравилось смотреть на море, наблюдать за его повадками, запоминать направления ветров и течений. В памяти отпечатывались очертания отлогих холмов Кильдина, хребтов Рыбачьего, берега острова Медвежьего, встающие из воды отвесно, как стены крепости. Знать о море хотелось больше и больше. Александр поступил в морской техникум.

В 1936 году, когда Шабалина призвали служить на флот, он был уже опытным, видавшим виды моряком».

Командир торпедного катера А.О. Шабалин

Да, в свои 22 года Александр Шабалин с полным правом мог именоваться настоящим морским волком, испытавшим на себе полярные шторма, свирепые ветры и ледяные волны. Перед тем как надеть военную форму, он уже был штурманом траулера РТ-11 «Ваер».

Военная служба Шабалина началась с учебы в Электромеханической школе в Кронштадте. Потом была бригада торпедных катеров на Балтике и перевод на хорошо знакомый ему Север. В мае 1939 г. он получает звание младшего лейтенанта, а в мае 1941-го становится лейтенантом. Во время Советско-финляндской войны Шабалин командует дивизионом мобилизованных сейнеров и мотоботов, использовавшихся для охраны конвоев и разведки.

22 июня 1941 г. лейтенант Шабалин встретил в Кронштадте. Но после недолгой службы командиром торпедного катера на Балтике его вернули на Северный флот. Ему как знатоку северного театра поручили проверить возможность боевого применения катеров в полярных водах.

Торпедные катера типа Д-3 в Кольском заливе. Слева — ТКА-11

Дело в том, военно-морскиесилы на Севере были довольно малочисленными, и быстро усилить их представлялось возможным лишь за счет «москитного флота». Но торпедные катера того времени, даже самые большие типа Д-3, мало подходили для Баренцева моря. Катера имели деревянные корпуса и недостаточно мощные двигатели, что в условиях сильного волнения и обледенения снижает их скорость и исключает возможность использования в роли ударной силы. По крайней мере, так считали многие военно-морские авторитеты.

page12image8659696
Катерники-североморцы ставят дымовую завесу

Однако Шабалин доказал обратное. В ночь на 12 сентября 1941 г. он, командуя торпедным катером ТКА-12, в паре с катером ТКА-11 атаковал вражеский конвой, шедший из Киркинеса.

Перед тем как надеть военную форму, Александр Шабалин уже был штурманом траулера РТ-11 «Ваер».

Советские моряки применили тактический прием, оказавшийся для немцев неожиданным: они вышли в атаку со стороны берега. ТКА-12 выпустил торпеды по транспорту, ТКА-11 — по кораблю охранения. Через 30 секунд после залпа раздались два взрыва. Вспышки и два столба дыма свидетельствовали, что атака оказалась успешной. На отходе катера попали под огонь кораблей эскорта (в частности, на ТКА-12 был перебит маслопровод), но благополучно вернулись в базу.

5 октября лейтенант Шабалин участвовал в перехвате еще одного вражеского конвоя. Торпеда, выпущенная катером ТКА-12, поразила цель, и та быстро пошла ко дну. Потопленный пароход приняли за войсковой транспорт, нона самом деле им оказался траулер «Бьёрнунген». Тем не менее, дерзкие рейды советских катерников заставили противника действовать осторожнее и существенно усилить эскорт конвоев.

«Летящие по волнам деревянные скорлупки стали на флоте символом стремительности атак, ярости, упорства и большого морского мужества.

Ибо у них не было брони, чтобы укрыть своих людей от осколков. Они не могли противопоставить главному калибру и шквалу скорострельных пушек свою огневую мощь.

Слишком многого они не могли…

Но у них было другое оружие — скорость. Скорость, помноженная на мужество. Скорость плюс мастерство. Скорость, сложенная с яростью: катерники знали, с кем воюют, и знали, что не победить в этой войне нельзя». Столь ярко и эмоционально написал о североморских катерниках журналист Анатолий Елкин в очерке «Полярная быль».

В феврале 1942 г. Шабалин сталстаршим лейтенантом, а в июле — командиром катера ТКА-13 и одновременно командиром звена.

Торпедные катера идут на перехват конвоя

Помимо торпедных атак катера Северного флота выполняли много самой разнообразной работы: ходили в дозоры, прикрывали минные постановки, спасали летчиков сбитых над морем самолетов, высаживали на неприятельский берег разведгруппы. Только в мае — июне 1943 г. ТКА-13 спас 6 советских пилотов.

Однажды катер Шабалина, сняв разведчиков после выполнения ими задания, попал под налет вражеской авиации. ТКА-13 получил 80 пробоин и чуть было не затонул, но его командир вовремя посадил катер на мель. Во время отлива пробоины заделали подручными средствами, после чего Шабалину удалось привести катер в базу.

В апреле 1943 г. катера ТКА-13 старшего лейтенанта А.О. Шабалина и ТКА-14 лейтенанта Д.Ф. Колотия вышли на перехват очередного конвоя. Обнаружив в глубине залива Маативуоно два неприятельских транспорта с многочисленным эскортом, советские катера прижались к берегу и, когда ничего не подозревавший враг приблизился, внезапно атаковали. Гитлеровцы спохватились и открыли ураганный огонь. ТКА-13 получил несколько пробоин, но Шабалин, умело маневрируя, поставил дымовую завесу, укрывшую оба катера. Немцам пришлось стрелять наугад. И когда из дымзавесы выскочил ТКА-14, это оказалось для них полной неожиданностью. Колотий выпустил торпеды — по одной в каждый транспорт, совершил циркуляцию и лег на обратный курс.

Это была самоубийственная атака. По всем законам, вырваться живыми из залива советские катерники не могли. Пять вражеских катеров, составлявших эскорт конвоя, бросились в погоню; в придачу открыла огонь и начала пристрелку немецкая береговая батарея. Казалось, что советские моряки попали в ловушку.

Герой Советского Союза А.О. Шабалин, 1944 г.

Но Шабалин поступил дерзко и не шаблонно — он устремился к берегу, в сторону береговой батареи. Преследователи сбавили ход: попасть под огонь своих же орудий им не хотелось. А советские катера, маневрируя на высокой скорости и сбивая прицелы береговой артиллерии, прорвались сквозь огневую завесу и вышли в открытое море.

ТКА-13 получил несколько пробоин, но Шабалин, умело маневрируя, поставил дымовую завесу, укрывшую оба катера.

В сентябре–декабре 1943 г. Александр Шабалин участвует в трех атаках на вражеские конвои. Наиболее жарким оказался бой 22 декабря. В этот день наша воздушная разведка обнаружила конвой из трех транспортов, 11 кораблей и 10 катеров охранения, направлявшийся к Варангер-фьорду. На его перехват вышел отряд из пяти торпедных катеров под командованием капитана 2-го ранга В.А. Чекурова. Однако входивший в его состав ТКА-13 старшего лейтенанта Шабалина из-за выявленной неисправности вынужден был вернуться в Пумманки. Остальные катера встретились с конвоем, но были обнаружены неприятелем и вступили в бой с превосходящими силами эскорта. В неравном сражении геройски погиб ТКА-14. Но несмотря на численное преимущество, двум советским катерам — ТКА-12 и ТКА-22 — все же удалось приблизиться на дальность торпедного выстрела и применить свое смертоносное оружие. Торпеды, выпущенные «двенадцатым», поразили вражеский сторожевой корабль. Но и сам катер сильно пострадал, а его командир — старший лейтенант Г.М. Паламарчук — был ранен в обе ноги. Тем не менее, катеру ТКА-12 удалось вырваться из самого пекла и благополучно вернуться в базу.

Посчитав, что сражение закончилось, немцы несколько расслабились. И напрасно: в 21:25 на маршруте следования конвоя появился торпедный катер Шабалина. Невероятно, но экипаж ТКА-13 в кратчайший срок сумел исправить повреждения, полным ходом примчаться к месту недавнего боя и атаковать врага! Под прикрытием темноты катер незаметно подкрался к конвою и выпустил обе торпеды. Прогремели два взрыва, и транспорт «Марие» отправился на дно. Пока противник разо- брался, в чем дело, ТКА-13 успел раствориться в темноте полярной ночи… За этот бой старшие лейтенанты А.О. Шабалин и Г.М. Паламарчук 22 февраля 1944 г. были удостоены звания Героя Советского Союза. В представлении к званию о Шабалине говорилось: «…за два года Великой Отечественной войны он произвел 82 боевых выхода на коммуникации противника, потопил 7 транспортов и кораблей, сбил в неравном бою несколько самолетов, участвовал в минных постановках».

Дважды Герой Советского Союза капитан 3-го ранга А.О. Шабалин, 1945 г.

В апреле того же года капитан-лейтенант Шабалин стал командиром 2-го отряда, а в мае — командиром 1-го отряда 1-го дивизиона бригады торпедных катеров Северного флота. Под его руководством и при его непосредственном участии на коммуникациях противника были выставлены пять активных минных заграждений. Также торпедные катера продолжали регулярно доставлять на вражеский берег разведгруппы и наблюдателей.

Моряки-герои. Второй слева А.О. Шабалин, крайний справа — разведчик В.Н. Леонов

Кстати, Шабалину неоднократно доводилось высаживать в тылу врага отважного разведчика морской пехоты Виктора Николаевича Леонова. В этих рискованных походах и родилась их боевая дружба. Впоследствии им обоим суждено будет стать дважды Героями Советского Союза…

7 октября 1944 г. началась наступательная Петсамо-Киркинесская операция, в ходе которой территория советского Заполярья была полностью очищена от вражеских войск. В ожесточенных боях, продолжавшихся три недели, Карельскому фронту активно помогал Северный флот. И снова отличились торпедные катера отряда капитана 3-го ранга А.О. Шабалина. Ночью 13 октября они под сильным огнем врага первыми ворвались в порт Линахамари и высадили передовую группу десанта. Затем Шабалин на своем катере дважды выходил к входу в Печенгский залив, чтобы встретить два других десантных отряда и провести их к порту. Этот десант сыграл важную роль во всей операции: он захватил важные пункты Линахамари, с помощью авиации отбил контратаки и создал плацдарм для дальнейшего наступления. 16 октября в Линахамари прибыли корабли Северного флота — этот порт стал их передовой базой.

За участие в Петсамо-Киркинесской операции Александр Осипович Шабалин указом Президиума Верховного Совета СССР был второй раз удостоен звания Героя Советского Союза.

Бойцы 12-й бригады морской пехоты Северного флота на захваченной немецкой батарее в Линахамари, октябрь 1944 г.

В апреле 1945 г. отряд капитана 3-го ранга Шабалина перевели на Балтику, но принять участия в боях он уже не успел. День Победы североморские катерники встретили в Паланге.

А.О. Шабалин командовал различными соединениями торпедных катеров Краснознаменного Балтийского флота до 1957 г. Одновременно он упорно учился, получив наконец полноценное военно-морское образование. А затем сам перешел на преподавательскую работу. В течение последующих 11 лет капитан 1-го ранга Шабалин занимает разные должности в Высшем военно-морском училище имени Фрунзе. В 1968 г. его назначают заместителем начальника штаба Краснознаменного Северного флота по боевому управлению, а в следующем году он становится контр-адмиралом. В дальнейшем герой-катерник снова возвращается в ВВМУ им. Фрунзе и занимает должность заместителя начальника этого старейшего и самого престижного военно-морского вуза страны. Даже выйдя в 1975 г.в запас, Шабалин продолжает пре-подавать в училище на кафедрах тактики и морской практики. 16 января 1982 г. дважды Герой Советского Союза скончался и был похоронен на Серафимовском кладбище в Ленинграде.

Память об отважном моряке, прошедшем путь от юнги рыболовного траулера до адмирала, жива. В честь А.О. Шабалина названы улицы Архангельска, Мурманска, Линахамари, площадь в г. Онеге, ему посвящены памятники, бюсты и мемориальные доски. Имя героя носят на борту большой десантный корабль Балтийского флота и большой морозильный траулер Мурманского тралового флота. А прославленный торпедный катер ТКА-12 установлен в Североморске как памятник, посвященный подвигу советских моряков в годы Великой Отечественной войны.

 

https://rusfishjournal.ru/ww2/oni-priblijaly-pobedu/

Они приближали Победу

Великая Отечественная война ворвалась в жизнь советских людей внезапно. Вражеские полчища, прорвав оборону, устремились вглубь нашей Родины. И вскоре прифронтовыми городами стали Харьков и Воронеж, Москва и Ленинград…
Война началась не только на суше. На морских рубежах страны натиск врага сдерживал Советский Военно-Морской Флот. А вместе с ними и представители самой мирной морской профессии — рыбаки. Об их неоценимой помощи в годы войны и после нее, их героическом труде, их подвигах и самопожертвовании журналу «Русская рыба» рассказали в РОО Ветеранов рыбной отрасли. Текст: Евгений Сямин

Это нужно живым…

— Вот еще один список, вы читайте, а я пока распечатаю другой, — сказала Маргарита Старшинова, председатель региональной общественной организации Ветеранов труда и работников рыбной отрасли. Из принтера один за другим выползали листки с фамилиями и биографиями морских героев — советских рыбаков, остановивших фашистов под Мурманском, на Черноморском побережье… Десятки, сотни, тысячиимен. Миллионы букв, из которыхи сложена непобедимая история нашей страны.

— Как не вместятся? У вас жебольшой журнал, мы должны перечислить все имена, опубликовать все списки! Ведь человек жив и его подвиг жив, пока о нем помнят.

И она цитирует строчки Рождественского:

— Это нужно не мертвым, это нужно живым!

— Маргарита Николаевна, не могу, статья про другое, свободного места в журнале нет, — и за этот отказ мне стыдно и больно.

Сегодня организация Ветеранов рыбной отрасли под эгидой Росрыболовства насчитывает всего 250 человек, когда-то их число измерялось многими сотнями. Ветераны уходят, а сохранить их истории, вести летопись их труда и подвига — задача Маргариты Старшиновой и ее коллег.

Организация ежегодно выпускает альманах «Всегда в строю» — невзрачные синие книжицы с парусником на форзаце. Но внутри, за сухим, напоминающем армейские доклады текстом, скрываются целые жизни советских рыбаков. Людей, первыми встретивших врага на море, людей, самоотверженно исполнявших свой долг под дулами фашистских эсминцев, людей, растаскивавших мины голыми руками и рыболовными сетями… Героев, восстановивших огромную рыболовную отрасль Советского Союза в кратчайшие сроки после окончания войны.

— Мы должны успеть, — Маргарита Старшинова несколько раз повторяет это слово. На нашу встречу отведено лишь 40 минут, но я понимаю, что она о другом. Успеть написать истории всех пока еще живых ветеранов, запечатлеть их жизнь, воспоминания, мысли —для наших детей и внуков. Общаясь с участниками войны и ветеранами рыбной отрасли, помогая им, фиксируя их боевые и трудовые свершения, Маргарита Николаевна и ее коллеги не замечают, что и сами ежедневно совершают подвиг. Возвращая в строй ушедших героев, недавая забыть их дело, вписывая их имена в память потомков.

Рыбная отрасль в цифрах

Север
В 1942 г. рыбопромысловый флот добыл 8,6 тыс. т рыбы, а в 1943 г. — почти в 4 раза больше — 3,274 тыс. т. Общий улов в 1944 г. вырос еще в два раза к предыдущему году. Восемь траулеров выловили больше, чем по 3 тыс. т. В их числе «Ерш» — 3,86 тыс. т, «Чайка» — 3,6 тыс. т, «Акула» — 3,56 тыс. т, «Иртыш» — 3,42 тыс. т, «Профинтерн» — 3,4 тыс. т. Командующий Северным флотом адмирал А.Г. Головко так оценил труд рыбаков Мурмана: «Моряки Севера гордятся вашими успехами. Каждая тонна рыбы — удар по врагу. Особо отмечаем, что эти успехи достигнуты в условиях войны и при противодействии противника на море».

Первый залп

Мало кто знает, что война началась не на суше, а на воде: первым встретил врага Черноморский флот, открыв в ночь на 22 июня огонь по германским самолетам, вторгшимся в советское воздушное пространство.

Враг одновременно наступал по всем фронтам. На Баренцевом море фашисты начали блокировать Мурманское побережье. На подходах к берегам устанавливали минные поля, воздух контролировали самолеты, а воду — подводные лодки и надводные корабли. В трудном положении оказались экипажи почти что полусотни судов тралового флота. На начало войны они вели промысел рыбы за 300–400 миль от берега, и первым боевым приказом для них стало пожелание вернуться на свои базы невредимыми. И большинство капитанов справились: благодаря отличному знанию моря они выбирали самые безопасные маршруты и привели свои суда в порты, чтобы передать их на службу Военно-Морскому Флоту.

В первые месяцы войны судоверфи страны работали без перерыва, переделывая рыболовные суда под военные нужды. Артиллерийские системы специалисты верфей устанавливали без чертежей, опираясь на рабочую смекалку. И вчерашние траулеры и сейнеры превращались в сторожевые корабли, тральщики, посыльные суда; штурманы и механики — в командиров боевых расчетов, а трал—и рыбмастера с матросами — в минеров, комендоров, сигнальщиков.

Теперь, вместо рыбы, им предстояло ловить совсем другую добычу — вражеские мины, рассыпанные по акватории всего Баренцева моря, вместо богатых «клевых» мест искать подводные лодки противника.

Рыбная отрасль в цифрах

Каспий
В Астрахани в июле 1941 г. стали создаваться бригады, состоявшие из женщин-рыбачек. К осенней путине 1941 г. 77 женщин-колхозниц освоили ранее мужскую специальность — моторист рыболовецкого сейнера. Весной 1942 г. уже более 400 астраханок стали мотористами и водителями сейнеров. Героем многих репортажей газет военного времени стала М.А. Гаврилова. После ухода на фронт мужа Гаврилова сама стала рыбачкой, а вскоре возглавила женскую бригаду, которая все годы войны перевыполняла план. Женщины также становились управленцами — директорами рыбозаводов, колхозов и т.д. Например, С.Н. Буракова стала эффективным руководителем Верхне-Калининского рыбозавода, П.И. Докучаева —директором Тумакского рыбозавода.

Сибирь и Дальний Восток

В рыбную промышленность Сибири в 1942 г. было вложено свыше 100 млн. руб. на создание технической базы. Была проведена военизация флота рыбной промышленностии создано Управление Сибирской военизированный флотилии Наркомрыбпрома. Также были созданы моторно-рыболовецкие станции, 70 рыболовецких колхозов. Вылов рыбы в 1942 г. составил 936 865 центнеров, что составило к 1941 г. 182,6%, или на 423 919 ц больше. Таких уловов Сибири никогда не было в продолжение всей истории рыболовства в Сибири, даже в самые лучшие промысловые годы. 6 января 1942 г. СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и на Дальнем Востоке». На 1943 г. правительство СССР утвердило программу добычи рыбы для Сибирского бассейна в объеме 1600 тыс. ц, или 71% прироста к добыче 1942 г.

Подвиг тыла

До войны рыболовная отрасль СССР добывала ежегодно более1,3 млн тонн рыбы — почти 20% отвсей мировой добычи. В первый год объем вылова упал практически в половину. Но фронту и стране требовалась еда, и рыбная отрасль сконсолидировалась, чтобы нарастить улов.

Научно-исследовательские, хозяйственные и проектные организации рыбной промышленности искали способ, как без дополнительных вложений в материально-техническую базу поддержать высокий уровень производства рыбных ресурсов. В условиях военной экономики это казалось неразрешимой задачей, но советские рыбаки справились.

Из-за военных действий на Северном побережье и в Азово-Черноморском бассейне добыча рыбы в довоенных объемах стала невозможной. В первый год она суммарно упала с 460 тыс. до 80 тыс. тонн. Чтобы нарастить промысловые мощности и обеспечить советских людей едой, рыбодобыча сместилась в другие регионы страны: в Сибирь и на Дальний Восток. За короткий срок все материально-техническое оснащение промыслового флота было направлено в эти регионы, чтобы восстановить поставку морепродуктов на фронт.

В Сибири, например, рыбная промышленность создавалась практически с нуля. Только за 1942–1943 годы здесь было организовано 340 рыболовецких колхозов, 62 моторно-рыболовные станции, а количество работников рыбной отрасли увеличилось с 8 до 53 тысяч!

Рыбная отрасль в цифрах

Байкал

Среднегодовой лов в оз. Байкал и его озерно-речной системе в 1938–1945 гг. составил 10,1 тыс. т. Официальная добыча в 1942 г. по Байкальскому рыбтресту составила 14,1 тыс. т (прирост добычи по сравнению с 1941 г. — 63,4%), в том числе омуля 9,1 тыс. т. Однако на ловлю байкальского осетра даже в годы войны действовал строгий запрет.  В 1943 г. в составе Байкальского рыбтреста была организована база активного лова, в распоряжение которой поступили два траулера —«Коммунист» и «Комсомолец», ранее находившиеся в ведении Восточно-Сибирского пароходства и использовавшиеся на транспортных перевозках.

Все рыбаки и моряки-мужчины ушли на фронт, и на смену им пришли ветераны-пенсионеры, женщины и подростки, большинство из которых раньше и в море то не выходило. Бывалые моряки шутят, что женщина на корабле — к беде. Но когда беда пришла на Родину, женщины, вопреки всем приметам, смело взялись за мужскую работу: в море ставили сети, спускали тралы, солили рыбу, перемешивая десятки тонн продукции тяжелой, двухметровой зюзьгой.

«А рыбачили, известно, больше старики, женщины да подростки, —вспоминал Константин Ерымовский в своем сборнике «Рыбацкая доблесть». — Остальные на фронт ушли. Смотришь — в море на стойках, на подчалках девушки. Проплывает по реке бударка, а на веслах малыш, да как по-хозяйски действует — любо-дорого глядеть! На славу потрудились… в суровое для нашей Родины время. Наверное, и не сочтешь, сколько тогда эшелонов с рыбой отправили бойцам».

Нет, сосчитали! Несмотря на невозможность добычи в самых высокопродуктивных рыболовных районах западной части страны, вылов рыбы за все военные годы составил 81% от уровня 1940-го года, а уже в 1947 году превысил его на 9%. Для сравнения, производство мяса упало на 40%, а товарная продукция сельского хозяйства — почти в 2 раза.

Каждый добытый килограмм, каждая выловленная рыбина поставлялись на фронт или в тыл. Давали возможность советскому солдату сделать еще один шаг вперед. Еще один взмах штыком. Еще один выстрел во врага. Прогоняя его со своей земли, вытесняя его из своей Родины.

Рыбная отрасль в цифрах

Приуралье

В сентябре 1943 г. Приуральский РК ВЛКСМ доложил, что комсомольцами и молодежью Приуралья выловлено за про- шедшую путину 1717 центнеров рыбы, в том числе пионерами и школьниками — 614. В приказе Наркомата рыбной промышленности СССР в 1943 г. говорилось: «Юные рыбаки Аксарковского рыбозавода Кузьмин Миша и Мирошниченко Ваня во время летних каникул 1942-1943 гг. заменили ушедших на фронт отцов и братьев. 15 сентября они выполнили годовой план для взрослых на 131%, личным примером увлекли на промысел 36 школьников».

Камчатка

В 1941 г. рыбная промышленность Камчатки дала 1 072 000 ц рыбы, что составило 107,2% плана. Рост выпуска готовой рыбной продукции составил 65,2% — с 4023 тыс. ц в 1940 г. до 668 тыс. ц в 1941 г., а производство консервов увеличилось на 77,8% — с 398,4 тыс. ящиков в 1940 г. до 417 тыс. ящ. в 1941 г., что равнялось 104,7% плана. В 1943 г. рыбная промышленность Камчатки выполнила план 1943 г. за 7 месяцев и 7 дней, дав стране и фронту 845 800 ц рыбы вместо 715 000 ц по плану. План по выработке консервов был выполнен в количестве 605 400 ящ. Вместо плановых 488 400 ящ., или на 125,2%. В 1943 г. было выработано консервов на 142 200 ящ. больше, чем в 1942 г. В 1940 г. рыбаками Камчатки было добыто 810 300 ц рыбы, а в 1945г.—1 млн 551 тыс.ц, что составило рост на 91,4%. В годы войны, наряду со значительным выловом лососевых, резко возросла добыча разнорыбицы — с 15,5 тыс. ц в 1940 г. до 332 тыс. ц в 1945 г. Добыча рыбы на одного рыбака составляла в 1940 г. — 223 ц, в 1944 г. — 350 ц. Всего за годы Великой Отечественной войны рыбная промышленность Камчатки добыла 7 млн 890 тыс. ц рыбы, то есть столько, сколько за две предвоенные пятилетки вместе взятые. В 1945 г. капитан Иванов на траулере «Буревестник», разведав рыбные места, 26 раз опускал трал. Команда судна трудилась по-фронтовому и за сутки добыла 1700 ц рыбы. 31 января она выполнила задание на 340%, установив всесоюзный рекорд в активном морском лове. В течение первого квартала траулеры Управления активного морского рыболовства (Морлова) неоднократно достигали рекордных уловов. Лидировал траулер «Гага», выполнивший план квартала на 305%. Максимальный суточный улов этого траулера составил 1150 ц,«Востока» — 1200 ц.

Победа после Победы

Война закончилась, и когда радость Победы схлынула, рыбаки стали возвращаться домой. Многие не находили свои суда, некоторые не находили свои семьи. Были разрушены рыбные порты, холодильники, консервные заводы, потоплено до 70% судов тралового флота. Общий ущерб рыбной отрасли оценивался в 1 млрд. руб. по ценам 1939 года, что соответствует 3,3 млрд долларов в пересчете на цены сегодняшние.

Но перед рыбной отраслью поставили задачу увеличить добычу, и вчерашние солдаты приступили к делу. Выполнить план можно было только за счет освоения новых районов промысла, создания нового флота, новой техники лова… На помощь рыбакам пришли научные институты, ученые и исследователи.

Восстановление рыбного хозяйства курировал один из основателей современного рыбопромыслового флота, 1-й министр рыбной промышленности СССР Александр Ишков. Под его руководством советский рыболовный промысел стал охватывать Мировой океан на всех широтах — от Арктики до Антарктики. Он руководил отраслью на протяжении 40 лет, и под его началом рыбная отрасль СССР стала лучшей в мире.

Запускались промысловые экспедиции, которые исследовали реки, моря и океаны на крупные скопления рыбы. И такие перспективные промысловые районы были найдены в Гренландскоми Норвежском морях, Охотском море. На прилавках появилась охотоморская сельдь, ряпушка, омуль, муксун, нельма… Уже к 1947 годурыбной отрасли не только удалось достичь довоенных показателей по добыче рыбы и морепродуктов, но и превысить его на 7% — до уровня 1,4 млн. тонн в год! Это стало еще одной победой советских рыбаков — восстановить целую гигантскую отрасль менее чем за два года.

По личной инициативе Александра Ишкова были созданы учебные заведения для обучения специалистов рыбного хозяйства, а 2 декабря 1966 года — ветеранская организация при Министерстве рыбного хозяйства СССР. Сегодня, при поддержке Росрыболовства, РОО Ветеранов рыбной отрасли оказывает особую помощь и тем, кто во время войны трудился на колхозных полях, участвовал в строительстве оборонительных сооружений на подступах к Москве. Кто помогал раненым, по ночам дежурил на чердаках, тушил зажигательные бомбы. И тем, кто испытал на себе тяготы фашистского плена…

Повседневная работа любой ветеранской организации — вечный поиск компромисса между увековечиванием памяти и адресной помощи еще живущим героям. Часто сотрудники таких организаций отказываются от зарплат, делают всю эту гигантскую работу на общественных началах, чтобы сохранить собранные средства для ветеранов. Или выпустить еще одну невзрачную синюю книжку с парусником на форзаце. Книжку с воспоминаниями и жизнями ветеранов, героев, бросивших привычный мирный уклад и вставших в строй, чтобы остановить врага. Героев, самоотверженно трудившихся в тылу и снабжавших фронт продовольствием. И героев, вставшихв строй после войны, чтобы восстановить разрушенную страну.

https://rusfishjournal.ru/ww2/ognennie-godi/

Огненные годы

Капитан с трубкой

Из воспоминаний ветерана войны и труда С. Храповицкого

— Санбот? Что это такое? — спросит читатель. Действительно, сегодня не многие знают о санитарных судах Северного флота, сыгравшего заметную роль в спасении раненых в годы Великой Отечественной войны.

В начале войны медико-санитарному отделу Северного флота были переданы три рыболовных дрифтербота. Это небольшие тихоходные деревянные суда, на которых рыбаки ловили в основном сельдь. Их дооборудовали: сделали в трюме трехъярусные нары, вооружили пулеметами «максим». И на ходовом мостике сверху нанесли красный крест — думали, санитарное судно враг не тронет. Суда назывались МСО-1, МСО-2 и МСО-3. Были еще бортовые номера — ПМБ.

Пo фронту ходила легенда о МСО-1 (ПМБ- 87), где «капитан с трубкой». Называли его «удачливым»: из любых переделок санбот выходил целым и невредимым, многим раненым он спас жизнь. А это нередко зависело от того, как быстро они с поля боя или из фронтового лазарета будут доставлены в госпиталь. «Капитан с трубкой», бывший штурман Мурманского тралового флота Леонид Николаевич Груздев, обладал не только хорошими знаниями судовождения, умело их применял в боевой обстановке, но — и это главное — имел крепкую, как принято говорить в таких случаях, «железную» выдержку. Он своим спокойствием (чего оно ему стоило!) вселял уверенность в команду и раненых: «Все будет в порядке!». А «порядок» этот предполагался в минуты, казавшиеся часами: рвались снаряды, бомбы, завывали моторы самолетов, слышались пулеметные очереди, стоны и проклятья… Капитан, маневрируя при обстреле и бомбежке, не расставаясь с курительной трубкой (подарок, вероятно), зажатой в зубах, как бы говорил: «Ничего, прорвемся!».

И прорывались! На Рыбачьем раненые, узнав об эвакуации на Большую землю, вновь и вновь просили врачей отправить их на боте МСО-1, где «капитан с трубкой». (Былон здесь сначала командиром отделения рулевых, а с мая 1942 года и до Дня Победы — командиром бота.)

Морские пехотинцы высаживаются с рыболовного мотобота

— С первых дней июля сорок первого началась высадка тактических десантов. Наши войска вели бои в районе реки Западная Лица, — рассказывал Л.Н.Груздев. — Помню первое задание: принять и вывезти раненых из зоны боевых действий. У немецкой авиации мы на виду, но нас это не очень тревожит: на ходовом мостике выложен большой знак Красного Креста. Подходим к колхозному причалу. Только приняли первых раненых, как на причал обрушились мины —кто бы мог подумать, что егери обстреляют судно, на котором ясно виден белый флаг с Красным Крестом, ведь это запрещено международными правилами ведения войны. Но фашисты — изверги, в этом мы убедились в первом же рейсе.

…От причала перешли к отмели. Краснофлотцы на руках, по пояс в воде (и летом не очень-то теплой) переносили раненых, стараясь не причинить им лишней боли, успокаивали: «Потерпи, браток…». Вот пора и уходить. Враг это заметил — огонь усилился. Но безрезультатно. Только вышли из-под обстрела с берега, как с неба угрозавозникла. Первые пулеметные трассы «мессеров» пронеслись мимо, а потом и мы из трех «максимов» ударили, сами же — под береговые скалы. После небольшой заминки на полных оборотах пошли в Полярное.

— Счет рейсам вскоре потеряли, — продолжает рассказ ветеран. — К фронту с медикаментами, обратно с ранеными. Знак Красного Креста убрали: бесполезен. Даженаоборот — внимание привлекает. Бои были кровопролитные, брали на борт от 120 до 210 раненых. Доставляли их в Полярное и Мурманск с Сеть-Наволока, из Кутовой, Лицы, Уры, Эйны. Два-три часа длилась игра со смертью: уклонялись от снарядов, потом от бомб и пулеметов воздушных пиратов. С артиллерией врага, конечно, мы посчитаться не могли, а вот наши пулеметчики огнем не только ограждали бот от прямых попаданий, но однажды стервятник ушел с шлейфом за хвостом — подбили…

Спрашиваю, как же удавалось по существу мирному судну (ни скорости, ни брони) избегать поражения от вражеского огня? Леонид Николаевич улыбнулся, в глазах появилась хитринка — и продолжил рассказ:

— Зная, что фрицы пристреляли почти любую точку Мотовского залива, я с началом обстрела вслушивался в полет снарядов, следил за взрывами и уводил маневрами бот из самой опасной зоны. Игралис чертом в прятки! Порой враг выпускал по 120-150 снарядов, отбивались и от 5-6 стервятников сразу. Совсем без повреждений, конечно, не обходилось: деревянный корпус пробивали осколки. Но пробоины быстро заделывали…

Рассказчик умолк. А я вспомнил эпизод военных лет. Из штаба позвонил дежурный: «В сложной обстановке санбот принял груз, в госпитале приготовить все для операций тяжелораненых». Вскоре МСО-1 ошвартовался у причала. Борт изрешечен и наскоро залатан деревянными пробка- мичопами, рубка разбита, один пулемет сбит с турели. В числе раненых оказались и члены команды. Из трюма санитары поднимали людей в бинтах. Они благодарили моряков за второе спасение. А среди ребят в бушлатах стоял их командир, посасывающий свою любимую трубку… Он-то знал, какая опасность им всем грозила, мог представить и состояние раненых и медиков, когда они находились в закрытом трюме, а наверху шел бой. К страданиям физическим, к проклятой морской болезни прибавлялось сознание своего бессилия перед врагом. А судно деревянное, иногда на глазах у всех борт прошивали осколки и крупнокалиберные пули…

Одно утешение — вера в капитана и его команду. А Леонид Николаевич жизнь раненых ценил выше своей собственной. «Капитан с трубкой» вернулся с войны с орденом Боевого Красного Знамени и медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».

Газета «рыбный мурман», No1, 1984

Леонид Николаевич Груздев — капитан-промысловик. До войны ходил штурманом на промысловых судах. Во время Великой отечественной возглавлял экипаж санитарного бота ПМБ-87. В послевоенные годы был капитаном траулеров «Калинин», СРТ-р-707, работал в мурманском морском рыбном порту. Награжден орденом Красного Знамени и медалями.

Военные мили рыбаков

Из воспоминаний П.А. Задорина

Когда началась война, РТ «Коломна», на котором я тогда был капитаном, примышлял в районе острова Медвежий.

Получили по радио приказ: «Немедленно следовать в порт». Прекратили промысел, кто пошел в Архангельск, кто в Териберку, мы направились в Мурманск. И в порту получили первое боевое крещение: нас, безоружных, обстреляли самолеты врага.

Выгрузили рыбу и получили приказ идти в Архангельск. Тревожным и трудным был этот переход. В небе проносились вражеские самолеты, в море рыскали немецкие подводные лодки. В Архангельске траулер сразу же был поставлен под погрузку боевого снаряжения. Приняли на борт 280 бочек авиационного бензина, большой запас авиабомб — и с этим грузом пошли в назначенный район.

Неприветливо встретил нас остров. Пустынна была гавань. Мы курсировали у берега, когда вдруг заметили группу людей, махавших нам руками. В первый момент насторожились — фашисты? Но нет — до нас долетела русская речь… Раз нет никаких причалов, решили бензин на берег доставить вплавь. Сбросили бочки в воду и на шлюпке отбуксировали их к суше, в шлюпках же переправили авиабомбы.

У южных берегов острова повстречались с немецкой подводной лодкой. Она всплыла и сделала по нашему судну два выстрела. Мы удачно сманеврировали, ушли из-подобстрела. Было первое августа 1941 года. А наследующий день меня назначили командиром корабля Беломорской военной флотилии.

Несли дозор в Кандалакшском заливе, держали противовоздушную оборону. Наш корабль был вооружен двумя пушками-сорокапятками. Не один раз отбивали атаки самолетов, как-то в заливе обнаружили две плавающие мины и уничтожили их. В ноябре 1941 года я получил приказ отбыть в распоряжение морской базы.

…Мы стояли около острова на якоре. Транспорты «Фрунзе» и «Красин», груженные боеприпасами, заходили в гавань. Вне- запно из-за облаков вывалились немецкие самолеты, мы открыли по ним огонь. Артиллерист Николай Шепелев попал в немецкую машину. За ней потянулся длинный дымный хвост, а за мысом самолет рухнул. Жестокие схватки с фашистскими стервятниками, бывало, трагически заканчивались и для нас. Фашисты подбили СКР-76. Нам удалось снять с него команду и доставить ее с рейда на берег. Затонул при бомбежке СКР-19, но часть команды была спасена. СКР-25, которым командовал знаменитый Всеволод Алексеевич Киреев, таранивший вражескую подводную лодку, стоял на рейде, когда на него упала бомба. Носовая часть судна отвалилась, но СКР успел все-таки выскочить на берег.

С начала войны и в последующие годы мы сопровождали караваны судов, которые доставляли из Архангельска в Арктику народнохозяйственные грузы, из Дудинки в основном шел уголь. Летом 1943 года мы в составе конвоя должны были привести в Нарьян-Мар 15 пароходов. Это были небольшие буксиры с малой осадкой. В открытом море своим ходом они идти не могли из-за плохой остойчивости на воде. Пришлось взять их на буксир. Наш ТЩ-58, бывший РТ «Жданов», шел впереди, поставив змейковые тралы и включив акустические приборы. В ночь на 25 июля при входе в Югорский Шар со стороны Баренцева моря, как сейчас точно помню, в 2 часа 40 минут, наш корабль подорвался на мине.

В охранении транспорта

Память сохранила все подробности тогодня. Я находился в штурманской рубке. Когда корабль содрогнулся от взрыва, увидел выброшенных чудовищной силой за борт людей и огромный столб воды. В следующее мгновение корабль пошел на дно. Шинель мою чем-то зацепило, и я едва выбрался из рубки и всплыл. Мачта корабля на три метра возвышалась над водой. Возле нее плавал, держась за антенну, радист Самарин. Из 47 человек команды оказались в живых и спаслись 37 человек, семеро из нас были тяжело ранены. Позже я узнал, что в тот же день, 25 июля, у меня дома родился сын…

После выхода из госпиталя я получил новый корабль — ТЩ-59 «Нева», на котором плавал до победных дней 1945 года. Мы тралили мины и продолжали проводку караванных судов.

Газета «рыбный мурман», No1, 1980

Павел Алексеевич Задорин — капитан на промысловых судах северного бассейна. В мурманском траловом флоте с 1936 г. Ходил штурманом на траулере «лебедка»; в годы Великой отечественной войны был командиром тральщика тЩ-58. осуществлял проводку караванов судов в арктике, тралил мины. После войны участвовал в исследовании и освоении новых районов промысла в северном ледовитом океане, на Большой ньюфаундлендской банке, у берегов африки; руководил экипажами БМРТ, промышлявшими в районах Дальнего Запада. награжден орденами Великой отечественной войны II ст., Красной Звезды, Боевого Красного Знамени, октябрьской революции.

Фотография девушки

Интервью журналиста Д. Зуева с О.П. Генстель

— Ольга Петровна, а с чего война началась для Вас?

— Я уже год как ходила в море на РТ- 54 «Судак». Мы тогда стояли в Тюва-губе, где всегда брали лед и воду на промысел. И вдруг нам приходит закрытая телеграмма, то есть закодированная: «Немедленно вернуться в Мурманск». А мы уже якорь выбрали, чтобы идти в море… Это было утром. А когда мы пришли в порт, тут нам и сказали, что началась война.

Молодую Оленьку списали с корабля, который перешел в ведение северного флота. тогда посписывали много народу, всех женщин, и прямо на глазах начали «переодевать» суда, то есть устанавливать пушки, пулеметы. Выдали людям военную форму.

— А я же состояла на воинском учете после учебы на радиста. Тогда все, кто работал в море, считались почти что секретными работниками. Мне был 21 год, и я пошла в военкомат, чтобы меня взяли в армию, а мне там сказал один офицер: «Не торопитесь, еще навоюетесь. У вас будет точно такой же флот, как военный».

В первые дни войны творилась ужасная неразбериха. Людей впопыхах сортировали и отправляли кого куда — непонятно. Ольга отправилась в отдел связи своего флота, а там ей сразу предложили идти в Архангельск, где в ремонте стояли суда. так она и попала на «акулу», на которой отходила в море всю войну. За исключением того времени, когда их разбомбили у причала.

— В 43-м году был очень сильный налетна Мурманск. Мы пришли с моря и сдавали груз, отход был назначен на десять утра. Я побежала домой проведать сестричку. Странно, но за себя я как-то совсем не боялась, а за нее очень переживала, особенно когда была в море. Так вот, я была дома, когда начался налет, и мы всю ночь просидели в убежище. Вдруг смотрю, в углу сидят наш старший механик и штурман. А на штурмане даже сапоги разные! Я их спросила, почему они в таком виде, они говорят: «Петровна, как хорошо, что ты дома. А то от твоей рубки и от нашего мостика ничего не осталось — все разбито и сгорело». Пока нас ремонтировали, я ходила на другом корабле.

Рыбу тогда ловили по большей части в Баренцевом море. Бывала Ольга Петровна у Канина, у Колгуева и в мотовском заливе…

— Вот в Мотовском заливе как рази бомбили. Что спасло нас, так это ошибка капитана. Понимаете ли, судно с тралом движется малым ходом, а когда включают лебедку, то машины вовсе останавливают. Ну а когда над нами стал заходить самолет, трал начали быстро выбирать, а машину забыли остановить. И это нас спасло, так как судно пошло не прямо, а его начало сносить вбок, и бомба упала в пяти метрах по носу, нас только колыхнуло. Потом второй сильный такой же удар. А я самолет сначала только увидела, а слышать-то не могла, ведь в наушниках сидела. Потом, думаю, дай посмотрю, и выглянула на палубу. А там… Все бегут к шлюпкам, и самолет на нас идет низко-низко. Но, видимо, у него больше бомб не было, покружился немного и скрылся за сопками.

Недалеко от нас в то же время РТ-103 «Победа» прямым попаданием разбомбило так, что люди, даже успевшие сесть в шлюпки, не успели обрубить концы. Очень многие погибли.

— А что больше всего запомнилось из военного времени?

— Много случаев. Например, помню, как в 42-м возвращались в порт, и все небо былов отсветах пожара. Тогда очень сильно разбомбили Мурманск. А больше всего запомнилась фотография девушки… К нам в трал попал мертвый летчик, так у него в кармане были бумажник, деньги, документы. И фотография девушки. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню ее лицо.

Вот так и работали люди. Вытаскивая из тралов трупы своих и чужих, мины, обломки самолетов, но обеспечивали родине пропитание в лихую годину. Именно благодаря этим простым труженикам морей Мурманск носит сейчас гордое звание — город-герой. Именно они на подходах к порту подкармливали воинов, прямо в море отдавая им на борт рыбу. Благодаря именно этим людям был отправлен целый эшелон блокадному Ленинграду. Кто знает, сколькожизней спас тот груз?

— Знаете, какая поговорка у нас была в товремя? — улыбается Ольга Петровна. — Нас мало, но мы в тельняшках, идем ко дну и выпускаем боевой листок!

Газета «рыбный мурман», No38, 1999

Ольга Петровна Генстель (Корниенко) — радистка на судах Мурманского тралового флота. с июля 1940 г. ходила в море на траулере «Судак». В годы войны была радисткой на рыболовных судах, в частности, на рт-1 «акула». В мурманском траловом флоте до 1973 г. работала радиооператором в узле связи. Награждена орденом Отечественной войны II ст., медалями.

https://rusfishjournal.ru/ww2/orden-za-rybalku/

Орден за рыбалку

Озеро Ильмень — одно из крупнейших на северо-западе нашей страны. Его длина — 45 километров, ширина — 35. Полностью обойти и занять все берега Ильменя за годы Великой Отечественной войны фашисты так и не смогли. Советские войска остановили солдат Вермахта в болотах и на реках Новгородчины. Текст: Владислав Двоеглазов

Фронт проходил прямо по озеру Ильмень. Один берег со стороны юго-запада и северо-запада, был занят противником. Другой небольшой участок в Приильменье, на востоке, — все время оставался под контролем Красной Армии.

Основные рыбопромысловые артели испокон веков располагались в районе города Старая Русса, который был оккупирован уже в августе 1941 года. Севернее города и сегодня находятся рыболовецкие деревни Взвад, Большой Ужин, Коростынь. Тогда, в июле 41-го, мужчины-рыбаки ушли на фронт. При отступлении наши войска часть лодок забрали с собой (на них и переправлялись по воде), остальные были затоплены.
На другом берегу одной из рыболовецких центров считалась деревня Войцы. Она и сегодня находится на одноименном острове. Но сейчас в ней всего восемь постоянных жителей, а летом 1941 года там работала большая промысловая артель. С началом войны и приближением фронта, когда в июле вражеская армия подошла к городу Старая Русса, что на другом берегу озера Ильмень, местных жителей из деревни Войцы эвакуировали. Южную часть острова заминировали.

Мужчин призвали в действующую армию, а в деревне осталось около десяти подростков. Они с детства и сами рыбачили, и выходили со взрослыми в озеро. Промысел знали. Решено было организовать рыболовецкую бригаду. Жили подростки коммуной в одной избе. По воспоминаниям старожилов, рыбакам было от 12 до 17 лет.

«Моему отцу, Николаю Ефимову, в начале войны было всего двенадцать лет и он не уехал в эвакуацию с семьей, а на всю войну остался на острове Войцы и работал в бригаде, — рассказывает сотрудник областной научной библиотеки Елена Ефимова. — Он вспоминал, что остров часто бомбили. Ведь это была линия фронта. А они, летом на лодках, зимой пешком по льду, выходили в озеро и ловили рыбу».

Еще накануне войны в Войцах построили ледник и цех для сушки снетка. Снеток — это мелкая озерная рыбка отряда корюшкообразных. Ловили подростки и щуку, судака, леща, окуня. Все, что удавалось добыть, отправляли по речке Большая Ниша. И каждая отправка улова превращалась в настоящую спецоперацию. По ночам, летом на лодке, а зимой на подводе по льду, отвозили рыбу в места расположения воинских частей или в госпитали. Во время войны на территории современной Новгородской области были десятки госпиталей. Так и рыбачили парнивсе годы, пока на соседнем берегустояли вражеские войска, а кругомшли бои.

Уже после войны всех подростков из военной рыболовецкой артели острова Войцы наградили медалями “Участник трудового фронта”, и многие потом всю жизнь работали в промысловых бригадах.

В соседней деревне — Наволок, которая находится уже на “большой земле”, во время войны тоже эвакуировались не все жители. И там тоже была сформирована рыболовецкая бригада — женская. По информации “Музея земли Бронницкой”, рыбачки ставили сети и на озере Ильмень, и на речке Ниша. Улов отправляли в воинские части, которые стояли в соседних деревнях.

В самом Новгороде через центр города протекает река Волхов. Сегодня новгородцы-любители ловят рыбу прямо в центре города, а в годы войны и рыбачить было некому. Более 40 тысяч человек были эвакуированы в 1941 году. Новгород был оккупирован и находился в руках врага 883 дня. За годы войны фашисты казнили более 15 тысяч новгородцев. Когда Красная Армия в 1944 году вошла в город, в нем оставался всего 51 житель.

Освобождение Новгорода, 20 января 1944 г.

Но в это же время новгородские промысловики проявляли себя на разных фронтах Великой Отечественной. В действующих частях Красной армии некоторые становились рыбаками и снабжали рыбой полевые кухни. Такую историю удалось найти в архивах. Газета “Новгородская правда” в 1956 году писала о промысловике Ионе Михееве, который служил в части, оборонявшей Ленинград, и именно за рыбный промысел на линии фронта он получил орден Красной Звезды.

«На переднем крае обороны блокадного Ленинграда бойцы на берегу залива нашли рыбачьи сети. Их оставили, уходя в тыл, местные жители. Доложили командиру. Тот сказал:

— Жаль, рыбаков среди нас нету.

— Разрешите доложить, есть рыбаки! Рядовой Ион Михеев, — козырнул старшина. Позвали Михеева.

— Ты, говорят, рыбак? И чем докажешь?

— У меня медаль “За доблестный труд” в 1938 году получена.

Сам всесоюзный староста Калинин вручал. Я вырос на озере Ильмень в селе Взвад, что под Старой Руссой.

Бойцы принесли сети. Нашлась лодка. Михеев подобрал помощников и вышел в море. Щедро снабжал он свежей рыбой фронтовиков, не боясь штормов и обстрелов»…

И даже если убрать пафос советской публицистики, то узнаем, что новгородцам пригождалась мирная профессия. В Финском заливе традиционно промысловики добывали щуку и окуня. И рыбачить в этих местах рыбаки из новгородского Взвада начали еще накануне войны. Известно, что в 1939 и 1940 годах они снаряжали соймы (местные рыболовецкие лодки) и, минуя озеро Ильмень, далее по Волхову, через Ладогу, ходили в Финский залив. Щук тогда ловили весом до 10 килограммов; их возили в Москву на только что созданную Всесоюзную сельскохозяйственную выставку (позже — ВДНХ). Такой опыт и практика пригодились в годы войны.

Новгород, Шимск, Старую Руссу освободили в 1944 году. Продолжалась война, а на озере Ильмень женщины первыми стали возрождать промысловое рыболовство. Да и после Победы немногие мужчины-рыбаки вернулись домой. И во второй половине 40-х на Новгородчине женские бригады выходили на лов, ставили сети, вялили рыбу на берегу.

https://rusfishjournal.ru/ww2/vspomnit-vseh-poimenno/

Вспомнить всех поименно…

Обстоятельства гибели сторожевого корабля СКР-70 (бывшего рыболовного траулера РТ-66 «Урал») до сих пор неизвестны. В октябре 1941 года корабль не вернулся из боевого похода. Все 40 человек его экипажа долго числились пропавшими без вести и были практически забыты. Лишь совсем недавно рядом с предполагаемым местом гибели корабля появился памятник, на котором поименно перечислены все моряки, отдавшие свои жизни в самый тяжелый год войны… Текст: Никита Кузнецов

Рыболовный траулер РТ-66 «Урал» был построен в 1932 году на Северной верфи в Ленинграде по заказу Севгосрыбтреста. Это был настоящий трудяга, он десять лет в тяжелейших условиях Арктики вел круглогодичный лов рыбы, боролся с ледяными ветрами и штормовыми волнами. Это было крепкое, но тихоходное судно: при водоизмещении 1200 тонн его 650-сильная паровая машина обеспечивала ему ход не более 9 узлов.

Через три недели после начала Великой Отечественной войны, 14 июля 1941 года, РТ-66 «Урал» был передан от Наркомата рыбной промышленности Северному флоту. Наспех вооруженный двумя 76-ммпушками и двумя 7,62-мм пулеметами, он был зачислен в класс сторожевых кораблей и уже 16 июля поднял военно-морской флаг. 13 августа его включили в состав Беломорской военной флотилии под названием СКР-62, а 20 сентября переименовали в СКР-11. Однако на борту бывший траулер нес номер 70, и поэтому в архивных документах он фигурирует как СКР- 70. Командиром был назначен капитан судна — В.Ф. Бедрюков (в документах о гибели воинское звание не указано, а отмечено —«командир запаса»; по другим данным — лейтенант).

Командующий флотилией вице-адмирал Г.А. Степанов приказал ему готовить корабль к боевому походу. Вечером корабль покинул рейд Северной Двины и направился к острову Мудьюгский.

В работе Е. Прошиной «Бесценная папка о семейных ценностях», посвященной истории участия во Второй Мировой войне родственников учеников средней школы No3 г. Няндома Архангельской области, приводится информация обСКР-70, собранная сотрудницей Военно-морского музея Северного флота А.Н. Кривенко. «В июле 1941 года командиром СКР-70 был назначен опытный капитан– тралфлотовец лейтенант Владимир Федорович Бедрюков, а военным комиссаром — политрук Александр Владимирович Матвеев. 20 октября 1941 года СКР-70 стоял в небольшой бухте острова Соломбала. Утром лейтенанта Владимира Бедрюкова вызвали на флагманский командный пункт Беломорской военной флотилии. Командующий флотилией вице-адмирал Г.А. Степанов приказал ему готовить корабль к боевому походу. Вечером корабль покинул рейд Северной Двины и направился к острову Мудьюгский. На второй день лейтенант Владимир Бедрюков сообщил по радио Г.А. Степанову, что сторожевик вышел в район патрулирования: мыс Орловский — мыс Канин Нос. В последующие пять суток флагманский командный пункт Беломорской флотилии регулярно получал радиограммы от командира СКР-70, а 26 октября он замолчал. Встревоженный вице-адмирал Г.А. Степанов выслал в горло Белого моря сторожевые корабли и тральщики. Поиски СКР-70 длились несколько дней, но безрезультатно».

В работе Е. Прошиной приведены и такие сведения. «В Центральном военно-морском архиве (город Гатчина Ленинградской области) бережно хранится «Справка о потерях боевых кораблей и транспортов Беломорской флотилии с 22 июня 1941 года по март 1944 года». В ней говорится следующее: «26 октября 1941 года при несении дозорной службы в районе Терско-Орловского мыса погиб СКР-70 (РТ-66) водоизмещением 1108 тонн. Предположительно торпедирован подводной лодкой противника»». Однако советский исследователь В.П. Пузырев в своей работе, посвященной истории Беломорской флотилии, выдвинул другую версию гибели корабля — подрыв на плавающей мине. Сегодня она считается наиболее вероятной.

В разделе, описывающим события 27 октября 1941 года «Хроники Великой Отечественной войны Советского Союза на Северном морском театре» приведены следующие данные: «В течение последних нескольких дней была потеряна связь с СКР-70, находящимся в ДОЗК [дозор корабельный] No2 на линии маяк Терско-Орловский — банка Круглая Орловская. Поиски корабля остались безрезультатными, и он считался погибшим в период между 20 и 24 октября». В «Сводном именном списке безвозвратных потерь с 20 октября по 20 ноября 1941 г. по флоту Беломорской военной флотилии», выложенном на сайте «Обобщенный банк данных «Мемориал»», где перечислены погибшие на СКР-70, дата гибели указана, как 26 октября 1941 г. Приказом командующего Северным флотом No00586 от 20 ноября 1941 г. СКР-70 был исключен из состава флота 27 октября.

Сторожевой корабль СКР-70 погиб предположительно 26 октября 1941 года в Белом море в районе Терско-Орловского маяка на плавающей мине.

Итак, на основе всей имеющейся информации можно сделать вывод: сторожевой корабль СКР-70 погиб предположительно 26 октября 1941 года в Белом море в районе Терско-Орловского маяка на плавающей мине. Вместе с кораблем погиб и весь его экипаж — 40человек во главе с командиром.

Терско-Орловский маяк — один из старейших на Русском Севере.

Построенный в 1842 году, он сам по себе является историческим памятником. И на своем веку он являлся свидетелем многих событий, в том числе трагических. Так, 9 июня 1872 года около Терско-Орловского маяка произошла первая катастрофа. Во время доставки снабжения на берег перевернулся и затонул перегруженный по недосмотру гребной катер с паровой шхуны «Самоед». Из находившихся на борту катера 23 человек погибли 22.

К сожалению, обе трагедии — и 1941 года, и 1872-го — сегодня практически забыты. Поэтому предложение установить у Терско-Орловского маяка памятник погибшим русским морякам получило широкий отклик. Инициативу, исходящую от Морской комплексной Арктической экспедиции (МАКЭ), которую с 1986 года возглавляет ее создатель, известный ученый профессор П.В. Боярский, поддержало командование Северного флота, Управление навигации и океанографии Министерства обороны, Гидрографическая служба Северного флота, Центр Русского географического общества на Северном флоте.

Одна из постоянных программ МАКЭ называется «Память Российской Арктики». Ее цель — создание единой системы увековечения памяти отечественных и зарубежных полярных первооткрывателей, исследователей, первопроходцев, а также путешественников и моряков, погибших в Арктике. За тридцать лет существования программы по инициативе ее участников было установлено более 20 крестов и памятных знаков на островах, архипелагах и побережье Российской Арктики — от Белого моря до Чукотско- го. А главной задачей очередной экспедиции «Память Российской Арктики-2019», завершившейся в октябре прошлого года, была установка православного креста и памятного знака в честь моряков Российского Императорского флота и Советского ВМФ, погибших в 1872 и 1941 годах.

В экспедиции участвовали 7 человек из Москвы, Краснодара, Архангельска, Мурманской области — Н.А. Кузнецов, В.В. Кудрявцев, Р.В. Чудинов, А.П. Волченко, С.В. Хвиюзов, отец Алексий (Серов), С.Н. Кутасов. Несмотря на различную профессиональную принадлежность (историк, офицер, журналист, учитель географии, плотник, священник, автомеханик) все эти люди по-настоящему влюблены в Русский Север, и большинство имеет серьезный опыт путешествий и работы в высоких широтах (причем некоторые не только в Арктике, но и в Антарктиде). Возглавил экспедицию автор идеи ее проведения, историк флота и Арктики кандидат исторических наук Никита Анатольевич Кузнецов.

К Терско-Орловскому маяку участников экспедиции «Память Российской Арктики — 2019» доставило малое гидрографическое судно ГС-260 41-го района Гидрографической службы Северного флота (капитан А.В. Елагин). На егоборту был доставлен 6-метровый лиственничный крест, созданный известным архангельским художником и скульптором Ю.В. Ходием, а также металлический пирамидальный памятный знак.

Моряк и историк П.И. Башмаков писал в своей книге «Маячное дело и его историческое развитие», изданной в 1925 году: «Принимая во внимание то обстоятельство, что почти все маяки как раз находятся в наиболее опасных и неприветливых местах берегов океанов и морей или на отдельных скалах и островах, где в очень редких случаях бывает спокойно и нет более или менее сильного прибоя, будет понятно, что доставка на шлюпке и выгрузка с нее большого количества грузов, тяжелых и громоздких, требует от команд иногда громадного напряжения сил, смелости, хладнокровия и особенной морской ловкости, вырабатываемых лишь годами тяжелой морской службы». Несмотря на то, что в наши дни выгрузка производится не при помощи шлюпок, а посредством плашкоута, актуальность цитаты во многом сохраняется, и эти слова вполне применимы к экипажу ГС-260. Море осталось прежним…

Крест и памятный знак были установлены 21 сентября 2019 года в 800 метрах к северо-западу от маяка. В работах принимали активное участие все находившиеся в этот момент в районе маяка, в том числе начальник маячной службы 41-го района Гидрографической службы В.В. Овсянников, начальник маяка Р.Р. Гадельянов, военнослужащие расположенного рядом с маяком поста радиотехнической службы.

Крест и памятный знак были установлены 21 сентября 2019 года в 800 метрах к северо-западу от маяка.

Примечательный факт: в день установки креста и памятного знака в почти 180-летней истории Терско-Орловского маяка открылась новая страница — его перевели в автоматический режим работы. Это означает, что он больше не будет обслуживаться людьми. Но рядом с маяком продолжают нести службу военные, иногда здесь бывают немногочисленные туристы и местные жители. Всем им напомнит об истории этого места и трагических событиях, случившихся вблизи него, небольшой мемориальный комплекс, созданный в Заполярье участниками экспедиции «Память Российской Арктики — 2019».

https://rusfishjournal.ru/ww2/rybaki-frontu/

Рыбаки — фронту

2020 год объявлен Годом памяти и славы. В честь 75-летия победы в Великой Отечественной войне во всех уголках страны пройдут торжественные мероприятия. Россияне отдадут дань памяти погибшим и поблагодарят выживших — ветеранов и тружеников тыла — людей, которые внесли неоценимый вклад в Великую Победу.

Среди них — тысячи работников рыбопромышленной отрасли, тех, кто превращал утлые траулеры в боевые корабли, кто кратно наращивал промысел и отправлял улов на фронт и в эвакуацию, спасая миллионы жизней. Военная пятилетка далась отрасли непросто, но помогла стране и миру ничуть не меньше, чем солдатский героизм, генеральские решения и гражданские подвиги. Текст: Антон Филинский

В первые месяцы войны на фронт ушел каждый второй работник рыбопромышленной отрасли СССР. Больше половины из них домой не вернулись. Практически весь рыболовный флот перешел в состав ВМФ. Места фронтовиков в цехах предприятий заняли старики, женщины, подростки, дети, эвакуированные и переселенцы. Ни одно судно в огромной стране не встало на прикол после вторжения врагов, ни один завод не остановил работу. Несмотря на бомбежки, блокады, уничтоженную материальную базу и сложнейшие условия, тысячи кораблей выходили в акватории рек и озер, снабжая воюющее государство тысячами тонн рыбы. Которую в несколько смен обрабатывали миллионы рук, в основном не привыкших к тяжелому труду и перевыполнению графиков.

«В городах, селах и деревнях расширялись, а зачастую организовывались с нуля рыбацкие колхозы и артели, которые кормили рыбой целые регионы.

Практически все промысловые бассейны Советского Союза превратились в театры боевых действий. Большая часть траулеров, шхун, лодок и катеров была оснащена броней и вооружена, чтобы выполнять боевые задачи в качестве разведывательных, сторожевых кораблей и тральщиков. Остальные суда продолжали лов — по соседству с немецкими эскадрами, над снующими субмаринами и под налетами авиации. «Боевые действия на Баренцевом, Балтийском, Черном морях, на Волге и в районе Северного Каспия привели к практически полному прекращению рыболовства в этих районах. Суда траловых флотов вместе с командами передавались в состав ВМФ и в дальнейшем несли службу в качестве тральщиков и сторожевых кораблей. В 1942 году общий улов по СССР составил 70 % от довоенного уровня. И это на фоне сокращения сельскохозяйственной базы почти на 40 %, — рассказал «Русской рыбе» историк Василий Юхневич. — Начавшаяся война резко обострила продовольственную проблему. Необходимо было кормить не только армию, но и тыл, где огромные массы населения были эвакуированы с занятых немцами территорий».

Рыба и рыбные продукты рассматривались руководством страны как дополнительные ресурсы для продовольственного обеспечения армии и тыла. Не случайно в 1943 году СНК СССР ставил вопрос о выпуске рыболовных сетей практически наравне с производством военной продукции. В этих условиях основная нагрузка легла на предприятия Дальнего Востока, Урала, Сибири. В 1942 году Государственный комитет обороны принял постановление «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и Дальнего Востока».

Адмирал Арсений Головко, командующий Северным флотом во время ВОВ: «На северном театре морской войны неоценимую помощь оказали рыболовные траулеры, имевшие опытные и закаленные кадры. Рыболовные траулеры, приспособленные для плавания в тяжелых условиях полярного края, выполнили огромную боевую работу. Своими успехами в борьбе с врагом Северный военный флот обязан и их помощи!»

Мы собрали свидетельства очевидцев, исторические факты и справки, чтобы разбавить сухую статистику реальными подвигами реальных людей.

Летом 41-го года жители и рыбаки Приуральского района услышали по радио страшную новость: началась война. В скором времени более 600 человек отправились добровольцами на фронт. Оставшиеся на малой родине северяне постарались заменить фронтовиков и не только не сбавлять производственных оборотов, но и наращивать их. В рыболовецких бригадах и артелях создавались школьные и женские звенья. Люди, занимавшиеся в мирное время совершенно разными вещами, в кратчайшие сроки освоили профессии кормприемщиков и весельщиков. Рыбаками становились граждане, ранее видевшие сети только на картинках.

Объединившиеся приуральцы уже в первые годы войны перевы полняли план в полтора-два раза, отправляя улов на фронт и в эвакуацию. А выплаченную за работу практически на износ зарплату — в фонды обороны, создаваемые в каждой области, откуда деньги шли на производство танков и самолетов. Каждый находил в себе силы вносить лепту в общее дело. В цехах наравне со здоровыми людьми трудились инвалиды, помогавшие плести веревки для неводов и сетей, изготавливать удочки. К 1944 году отдаленный регион стал настоящей рыболовной столицей огромного края, встречая перелом в войне внушительными производственными показателями. И так было во всех уголках Союза.

«Организовывались новые рыболовецкие колхозы и моторно-рыбо- ловецкие станции. И это несмотря на жесточайшую нехватку кадров: каждый второй работник отрасли ушел на фронт. Работали пенсионеры, женщины, подростки. В 1941–1945 гг. рыбаки Дальнего Востока и Сибири увеличили вылов рыбы в два-три раза. В 1940 году в Сибири было выловлено 40 тысяч тонн рыбы, а в 1943-м уже 143 ты-
сячи тонн. Всего по СССР в 1941–1944 гг. ежегодный улов рыбы находился на уровне 1–1,1 млн тонн, — напоминает Василий Юхневич. — В Баренцевом море траловый лов рыбы был возобновлен уже в декабре 1941 года. Рыбакам приходилось выполнять не только свою непосредственную работу, но и дежурить у пулеметов и орудий. На промысел уходили ночью, проводя в море по 16 часов. Благодаря самоотверженному труду рыбаков уже в январе 1942 года из Мурманска в блокадный Ленинград отправился первый эшелон с рыбой и рыбопродукцией».

В северном водном квадрате боевых действий сражались и погибали за Родину моряки Мурманского тралового флота. Созданные всего за два десятка лет до начала Великой Отечественной подразделения оказались одними из самых подготовленных морских бригад. Опытные рыбаки, ремонтники, портовики и работники комбинатов оперативно влились в ряды защитников государства — и на воде, и на суше. С первыми сообщениями о начале войны капитаны почти 50 кораблей сумели благополучно вернуться в места приписки, в основном в Мурманск и Архангельск. Ни одно судно не попало под обстрел вражеской авиации, избежать встреч с немецкими субмаринами также удалось. В течение всего трех недель в июне-июле 41-го 30 траулеров сменили гражданские задачи на боевые и отправились в первые походы. Позже в состав подразделений Северного флота включались все новые и новые команды теперь уже военных моряков.

«Свой вклад в обеспечение страны рыбой внесли сотрудники и заключенные системы ГУЛАГ. В годы войны функционировали специализированный астраханский рыболовецкий лагерь, 8 рыболовецких колоний и 45 подсобных хозяйств.

В первые же месяцы войны оставшиеся в тылу рыбаки приняли решение возобновить лов. По законам военного времени, то есть несмотря ни на что. Ни на то, что все лучшие суда были мобилизованы, а оставшиеся в тылу требовали серьезного ремонта. Ни на то, что все профессиональные капитаны вместе с экипажами отправились воевать. Ни на тотальное изменение режима и способов лова. Ни на изменившуюся географию рейсов. С восстановлением кораблей и обучением новых экипажей помогли морские пенсионеры, вернувшиеся в родную отрасль в первые же дни войны и собравшие вокруг себя всех тех, кто мог управлять лодками, включая подростков и женщин.

График лова пришлось переворачивать с ног на голову: в море выходили ночью, проводили там по 16–18 часов, успевая поочередно тралить, шкерить, дежурить у смотровых точек, постоянно ожидая атаки подлодки или самолета. Новоиспеченные капитаны порой буквально по наитию лавировали в незнакомых районах, без света, без радиосвязи, на незнакомых глубинах и в незнакомых течениях, минуя опасные места и плавающие мины. В первые военные месяцы рыбаки ходили на наспех залатанных кораблях без прикрытия и вооружения. Лишь позже на траулерах стали появляться пулеметы.

С 1941 по 1943 годы мурманчане и архангельцы добыли почти 900 тысяч центнеров рыбы, изготовили тонны консервов и рыбьего жира. В 1942 году на базе тралфлота и других предприятий была создана Мурманская база военизированного тралового флота, а рыбакам были присвоены воинские звания. Команды катеров выполняли функции снабжения, подвозя флоту боеприпасы и продукты, забирая с кораблей раненых. Капитаны поопытнее получали специальные задания, доставляя в тыл врага десантные отряды и разведгруппы. Нередко рыбакам приходилось вступать в бой с немецкими кораблями. Вот несколько примеров героизма моряков Мурмана.

В июле 41-го сторожевой корабль «Пассат», конвоируя в Иокангу два траулера, вступил в бой с тремя эсминцами. Перед тем как получить несколько пробоин и затонуть, советский СКР усел поджечь один из вражеских кораблей. Тем же летом СКР «Туман» также принял бой с тремя кораблями противника и повторил подвиг «Варяга», ушедшего на дно, не спуская флага.

«В ноябре 1941 в Баренцевом море сторожевой корабль «Бриз» (бывший рыболовный траулер «Спартак») под командованием капитан-лейтенанта Киреева совершил первый с начала Великой Отечественной таран надводным кораблем подводной лодки. Протаранив кормовую часть подлодки, «Бриз» протащил ее на полном
ходу в течение одной минуты. Затем дал полный назад, вырвал из
корпуса лодки форштевень, и, пройдя над ней, сбросил три глубинные
бомбы. Получив существенные повреждения, фашистская субмарина была вынуждена вернуться на базу», — вспомнил детали подвига Василий Юхневич. — Подвиг команды СКР «Бриз» — только один из примеров боевых свершений бывших рыболовов. Они участвовали в Феодосийско-Керченской десантной операции, в обороне Севастополя, освобождении Новороссийска. Рыбаки часто привлекались к десантным операциям на Черном, Азовском и Баренцевом морях. С начала войны с Японской империей они приняли участие и в операциях на морях Дальнего Востока. В 1944 году моряки-рыболовы отличились в знаменитой десантной операции в Николаеве. Тогда отряд морских пехотинцев под командованием старшего лейтенанта Ольшанского высадился в Николаевском порту, выполняя боевую задачу по отвлечению сил противника с фронта».

«Воевали северные рыбаки и в других родах войск. Знаменитый командир торпедного катера, дважды Герой Советского Союза Александр Шабалин, потопивший семь немецких судов, — как раз выходец из Мурманского тралового флота.

Это лишь капля в море великих подвигов советских рыбаков, совершенных в годы Великой Отечественной войны. Каждый регион хранит свои истории, свои рекорды и имена героев. Многие из которых, увы, не дожили до 2020 года. Тем ценнее любая информация о тех годах, и тем более бережно надо хранить как эти знания, так и очевидцев тех событий. В 2020 году мы будем подробно рассказывать о военных подвигах наших рыбаков.

С наступающим 75-летием Великой Победы!

Адрес редакции: г.Москва, переулок Дербеневский 1-й, дом 5, офис 103 | Размещение рекламы в журнале: Кумирова Людмила Васильевна, тел.: +7 (925) 121-21-04 kumirova@rusfishjournal.ru | Распространение и подписка: Ширковец Елена Юрьевна,
тел.: +7 (925) 828 49 40 podpiska@rusfishjournal.ru
Материалы публикуются с разрешения Федерального агентства по рыболовству.
© Росрыболовство, 2016. Все права защищены. Любое использование материалов допускается только при соблюдении правил перепечатки и при наличии гиперссылки на www.rusfishjournal.ru

Политика конфиденциальности | Описание процесса передачи данных/информация о SSL-шифровании | Условия возврата денежных средств | Действия при возникновении проблем с оплатой

Реклама в журнале и на сайте
Скачать Медиа-Кит 2024

Адрес редакции: г.Москва, переулок Дербеневский 1-й, дом 5, офис 103 rusfishjournal@yandex.ru | Размещение рекламы в журнале: Кумирова Людмила Васильевна, тел.: +7 (925) 121-21-04 kumirova@rusfishjournal.ru | Распространение и подписка: Ширковец Елена Юрьевна, тел.: +7 (925) 828 49 40 podpiska@rusfishjournal.ru
Материалы публикуются с разрешения Федерального агентства по рыболовству.
© Росрыболовство, 2016. Все права защищены. Любое использование материалов допускается только при соблюдении правил перепечатки и при наличии гиперссылки на www.rusfishjournal.ru