Научное наследие Георга Стеллера (1709– 1746), немца по происхождению, лишь недавно было переведено на русский язык и до сих пор остается недооцененным. Участник морского похода Витуса Беринга, старший товарищ и учитель Степана Крашенинникова, автор монументального труда «Описание земли Камчатки» по разным, в том числе идеологическим мотивам оказался на задворках отечественной научной мысли почти на два столетия. Между тем по нескольким направлениям он является первооткрывателем мирового уровня.
Текст: Михаил Умнов
Ученый Петровского призыва
Как и знаменитый исследователь Камчатки Степан Крашенинников, Георг Вильгельм Стеллер смог оказаться на переднем крае российской науки только благодаря преобразованиям Петра Великого, продолженным императрицами Анной Иоанновной и Екатериной II.
Стеллер (немецкое произношение Штеллер) родился в 1709 году в Германии в городке Виндсхайм в семье местного кантора и органиста. По настоянию отца Георг изучал богословие, но в студенческие годы серьезно увлекся медициной и ботаникой и, сделав выбор в пользу этих наук, поступил в Берлинский высший медицинский коллегиум, который успешно закончил. Параллельно он изучал ботанику и даже получил право преподавать эту дисциплину. Отсутствие подходящей вакансии на родине побудило молодого ученого поступить на службу в русскую армию в качестве лекаря. Оказавшись в Санкт-Петербурге в конце 1734 года, он продолжил врачебную практику, но затем волею случая стал помощником Иоганна Аммана, ботаника Академии наук. В новом качестве он подал прошение об участии в готовящейся Второй Камчатской экспедиции Витуса Беринга. Прошение было удовлетворено, и вскоре Стеллер получил распоряжение отбыть в Енисейск под начало академика Иоганна Гмелина, который в составе так называемого «академического отряда» уже два года проводил исследования в Сибири. Путь Георга до Енисейска, куда он прибыл осенью 1738 года, занял восемь месяцев.
Научный дневник Стеллера, в который он с немецкой педантичностью и основательностью записывал свои наблюдения о растительном и животном мире Сибири, о нравах и обычаях местных жителей и о народной медицине, впоследствии стал частью его капитального труда. Примечательна характеристика академика Гмелина, которую он дал молодому ученому: «Стеллер был всегда в хорошем настроении, и с ним необычайно легко было проводить время, поскольку он всегда был весел. При этом мы заметили, какой бы неустроенной жизни он ни вел, в работе был пунктуальным и все выполнял неутомимо. Исследования для него были легки, и он мог работать целый день без пищи и питья, когда он рассчитывал на успех в своих научных знаниях».
Спартанский характер Стеллера вкупе с его профессиональной подготовкой явно устраивали академиков Гмелина и Миллера, которые уже тяготились походной жизнью и искали повод не продолжать свой путь на Камчатку, куда уже ими был направлен студент Степан Крашенинников в целях подготовки лагеря и проведения самостоятельных исследований. Таким образом, в лице Стеллера академики нашли себе замену. А в подчиненные ему определили студента Крашенинникова.
В конце февраля 1739 года Георг Вильгельм Стеллер вместе с живописцем Иоганном Х. Берканом, помощником, толмачом и стрелком двинулись в сторону Иркутска и Баргузина. Во время байкальского похода, продлившегося до ноября 1739 года, Стеллер составил обширную ботаническую коллекцию и несколько каталогов семян, а также описание насекомых, пресмыкающихся, рыб. Стеллер стал первым, кто создал «Топографическое описание разных мест около Иркутска и Байкала», которое вместе с коллекцией высушенных трав, семян, чучел животных и минералов были посланы в Санкт-Петербург. Помимо шести больших ящиков с экспонатами, Стеллер послал в Кунсткамеру и бочку с рыбой местных пород.
Прибыв на Камчатку, Стеллер потребовал от Крашенинникова, чтобы тот передал ему все материалы своей многолетней работы, которая, несомненно, произвела впечатление на адъюнкта как объемом собранного материала в разных областях естествознания, так и их качеством. Хотя формально Крашенинников был подчиненным Стеллера, между ними сложились хорошие рабочие и просто дружеские отношения. Они хорошо дополняли друг друга. Стеллер был силен в медицине, ботанике, зоологии, систематизации научного материала, а Крашенинников обладал огромными знаниями в ихтиологии, геологии, топографии Камчатки. Несомненно, ученые много работали вместе, решали общие задачи, по многим вопросам у них было единое мнение. Этим, кстати, объясняется решение Академии наук именно Крашенинникову поручить изучение архива Стеллера, скончавшегося в Сибири в результате болезни, и дополнить свой труд о Камчатке соответствующими цитатами немецкого натуралиста. Степан Крашенинников выполнил это поручение с редакторской точностью и даже некоторым благоговением перед памятью старшего товарища и в чем-то учителя.
Камчатское сотрудничество Стеллера и Крашенинникова длилось всего полгода, за это время «адъюнкт истории натуральной», как в документах именовался немецкий ученый, собрал большой материал о климате, полезных ископаемых (в частности, указал на наличие нефти), морских животных, о породах рыб и птиц, об обычаях аборигенов, которым он оказывал медицинскую помощь. Над своим монументальным трудом «Описание земли Камчатки» Г.В. Стеллер работал зимой 1742-1743 годов. Примечательно, что одна из самых больших по объему глав посвящена рыбе. Ее обилие и многообразие поражали натуралиста.
Рыбный рай
«Камчатка питается почти исключительно рыбою, — писал Стеллер. — Ударив копьем по воде, редко не попадешь при этом в рыбу».
«Вся рыба, заходящая далеко вверх по рекам, представляет разновидности лосося. Благодетельная природа создала семейство этих рыб столь разнообразным, что на одной только Камчатке так много неизвестных и многообразных сортов лосося, каких до сих пор еще не описали все естествоведы на всем земном шаре». «Каждый сорт рыбы имеет ежегодно свое особое определенное время для выхода из моря и подъема против течения рек. Только после того как один сорт рыбы проследовал реку, в путь отправляется другой, а затем — третий».
Стеллер впервые описал десятки пород рыбы в соответствии с классификацией, принятой в европейской ихтиологии, при этом кроме латинского названия приводил русское и местное «камчадальское». Ученый подробно осветил способы ловли, заготовки и употребления рыбы, дающие представления о жизненном укладе и быте аборигенов и русских казаков.
Вот как, к примеру, Стеллер описывает знаменитую чавычу. «Среди рыб, поднимающихся из моря по рекам, похожих по своей сущности на лосося и форель и по вкусу напоминающих последних, первое, лучшее и виднейшее место занимает «чабича», на реке Камчатке именуемая «чавичо». Самые крупные рыбы весят от 40 до 45 фунтов. По виду своему чавыча очень походит на лосося, имеет красноватое мясо, весьма жирна, но при этом снабжена очень мелкою чешуею в довольно незначительном количестве. Особенною нежностью отличается ее голова и брюшко, они настолько хороши, что при вкушении их находишь некоторое, и весьма значительное, утешение в невольном пребывании на Камчатке. Поэтому все радуются чавыче. Казаки солят ее целыми бочками и чувствуют себя при этом превосходно, особенно в Нижнем остроге, где у них есть и бочки, и соль, в которых ощущается недохватка на Большой реке. В Нижнем остроге из нее также делают юколу, совершенно прозрачную и превосходную на вкус, чего нет в других местах. Головы чавычи туземцы едят либо в сыром виде, либо дают им сперва несколько закиснуть в земле и стать вонючими; для них тогда не существует лучшего лакомства».
Интересные сведения оставил Стеллер о кете. «В начале июля идет третий сорт крупных лососей, называющийся кетою, а поительменски — «кайко». Эта рыба обладает очень белым и твердоватым мясом, вкусом несколько похожим на лососевое, и по вкусу, запаху близким к треске. Эта рыба появляется чрезвычайно своевременно для приготовления юколы, представляющей настоящий камчатский хлеб и главнейший местный провиант.
У кеты во время хода, между прочим, сильно вырастают зубы, которые далеко выдаются вперед и выглядят почти как собачьи. Из кетовой кожи выделывают обувь, которую летом носят женщины при сборе ягод и выкапывании мышиных норок на торфяниках, а зимою при сильном морозе — все во время путешествий».
С удивлением и юмором описывает Стеллер способы заготовки рыбы у ительменов, которые до прихода казаков не знали способ засолки. «Горбушей наполняют целые лодки и до краев насыпают ее в огромные ямы в земле, где она, наваленная слоями, киснет и гниет. Затем в течение всей зимы эта рыба служит кормом для собак; впрочем, и казаки, и уроженцы тех мест, и ительмены являются такими же ее любителями, как и псы. Если открыть подобную «кислую» яму зимою, то от нее распространяется по всему острогу такое отвратительное зловоние, что от него можно лишиться чувств: она воняет хуже худшего из нужников. Прочую рыбу вешают и высушивают на вольном воздухе, и ею также пользуются в качестве корма для собак.
Те, кто желает лучше приготовить кислую рыбу так, чтобы она сохранялась в целом виде и меньше воняла, те кладут ее в ключи и прикрывают сверху тяжелыми камнями. Хотя при этом много зловония и уходит постоянно вместе со свежею ключевою водою, однако его остается еще столько, что при помощи его можно заставить, без пытки, любого европейца сознаться в чем угодно. Тем не менее, как русские, так и ительмены уверяют, будто таким способом заготовленная рыба похожа на засоленную.
Коряки по Тигилю таким же образом обрабатывают эту рыбу, и когда казаки зимою отправляются к ним, то их радует тигильская кислая рыба в такой же мере, в какой иные люди восторгаются свежею икрою или свежими устрицами».
«У якутов в ходу такой способ: в мерзлой земле они вырывают глубиною в несколько аршин ямы, кладут в них рыбу, либо засыпанную золою, либо предварительно выдержанную в течение нескольких часов в сильном щелочном растворе, и затем покрывают все листьями и землею, так что рыба хорошо сохраняется все лето и зиму. Этот прием гораздо лучше предыдущего: рыба не издает никакого запаха, становясь лишь немного прогорклою и сухою от щелочных солей; по своему вкусу она несколько напоминает толокно или овсяную муку. На Камчатке, впрочем, этот способ неприменим по причине сырой и скоро оттаивающей почвы».
«Другой способ приготовления состоит в том, что лучшую рыбу солят и хранят для потребления в хорошо закупоренных бочках, в погребах и ямах в земле. Впрочем, такие запасы приготовляются пока одними только казаками, потому что ительмены до сих пор еще ругают соль, называя ее горькою и, следовательно, не питая к ней симпатии. Последнему обстоятельству немало способствует и тот факт, что соль у них слишком редка и дорога, да для нее не хватает и посуды».
«Третий, главнейший способ заготовления рыбы впрок состоит в том, что рыбу разрезают вдоль на четыре части или продолговатые ремни-полоски, удаляют из нее кости и сушат на воздухе под навесами, следя за тем, чтобы она от дождя и сильной росы не промокла и не подгнила». Приготовлению юколы и сушеной икры, главному рыбному деликатесу Камчатки, Стеллер посвятил больше всего места. Это и понятно, высушенная рыба была незаменимым провиантом во время экспедиций. Помимо высокой пищевой ценности она была сравнительно безопасна по сравнению с соленой и особенно квашеной рыбой. Из-за употребления последней часто случались отравления, в том числе со смертельным исходом.
Первооткрыватель
Сотрудничество Стеллера и Крашенинникова на Камчатке продлилось полгода, в январе 1741 года адъюнкт получил приглашение от Витуса Беринга принять участие в плавании к берегам Америки. Как известно, во время этого морского похода были открыты Алеутские и Командорские острова. Стеллер был первым профессиональным ученым, ступившим на северо-западное побережье американского континента. Он открыл и описал несколько видов растений, птиц и морских животных, в том числе морскую корову, ныне исчезнувшую, баклана, гагу, сойку и др. К сожалению, плавание на пакетботе «Святой апостол Петр» закончилось крушением. Во время зимовки на необитаемом острове погиб командор Витус Беринг. В ужасающих условиях бедствия Стеллер не только оказывал врачебную помощь членам команды, но и продолжал научную деятельность: собирал экспонаты, зарисовывал, описывал птиц и рыб. Одна только ботаническая коллекция острова Беринга составила 218 видов растений и водорослей. В августе 1742 года выжившим членам экспедиции удалось добраться до Камчатки. В Большерецке Стеллер завершил работу над рукописями «Дневник путешествия из Камчатки в Америку», «Физико-топографическое описание острова Беринга», «История Камчатки, ее обитателей и их нравы». Позже Стеллер принял приглашение промышленника Григория Демидова организовать ботанический сад редких растений в Соликамске, начал подготовку к научному исследованию Пермского края, однако в августе 1746 года ученый был неожиданно взят под стражу. Причиной ареста стал донос: якобы Стеллер самовольно выпустил из острога камчадалов, обвиняемых в бунте против администрации Большерецка. Стеллера с курьером отправили в Иркутск. В Тюмени ученый внезапно заболел и 12 ноября 1746 года скончался. Георг Вильгельм Стеллер был похоронен рядом с Троицким мужским монастырем на берегу реки Туры.
К счастью, большая часть коллекции и рукописей Стеллера сохранилась. Его основной труд «Описание земли Камчатки» вышел в Германии еще в 1774 году. В российской Академии наук на перевод и издание книги средств не нашлось. Да и выход монументального труда Степана Крашенинникова, включавшего десятки цитат Стеллера, невольно отодвинул работу немецкого исследователя на второй план. Этот пробел в истории российской науки был восполнен через двести с лишним лет, уже в наше время.
