«Русская рыба» начинает цикл материалов, посвященных людям, которые в разные годы возглавляли рыбную отрасль. Начнем с Полины Жемчужины, супруги Вячеслава Молотова, которая возглавила в 1939 году Наркомат рыбной промышленности. Жемчужина еще в молодости грамотно превратила свое имя в фамилию — в действительности ее звали Перл Карповская. После чего вышла замуж за второго человека в государстве, который тоже поменял фамилию перед революцией. Был Скрябиным, стал Молотовым. Вместе с тем надо признать, что это не был брак по расчету. Несмотря на аресты, ссылки, политическое давление и даже вынужденный развод, Молотов и Жемчужина до самого конца сохраняли теплые и чувственные отношения, в которых вряд ли можно было усмотреть пиар, или какую-то выгоду. Хотя в работе этой супружеской четы пиар присутствовал, причем настолько высокого уровня, что его можно включать в учебники для начинающих пиарщиков.
Текст: Антон Белых
Долгое время рыбная отрасль управлялось Наркоматом пищевой промышленности, и только в 1939 году было образовано отдельное министерство — Наркомат рыбной промышленности. Надо отметить, что тогда фактор антропогенного воздействия на рыбу был еще не столь заметен, хотя по стране уже строились первые гидроэлектростанции. С Дальнего Востока рыбу в центр страны возили в небольших количествах и преимущественно в холодное время года. Не было рефрижераторов, да и особой необходимости в них тоже не было. Рыбу в Москву и Ленинград везли с Севера, из Мурманска и Архангельска, еще ломоносовскими маршрутами, только поездами и грузовиками. Волжские города легко обеспечивали себя рыбой сами, там еще плавали осетры всех видов и в достаточном количестве, которые доплывали до Оки. Но многим ученым и специалистам уже тогда было понятно, что отрасли нужны перемены.
Возглавив наркомат, Полина Жемчужина сразу начала проводить полномасштабную рыбную реформу. Рыболовный флот был сразу же отделен от торгового, что повысило управляемость рыбодобычи. Начали строиться и модернизироваться перерабатывающие заводы. Жемчужина пробила закупку за границей рефрижераторного оборудования для вагонов-морозильников. Это вызвало гнев Лазаря Кагановича, который хотел тратить чуть ли не всю валюту на строительство метро, которое шло и так стахановскими темпами. Но напрямую выступать против Молотова Каганович поостерегся, и с Дальнего Востока в центр страны пошли поставки мороженой рыбы.
Но главным достижением отрасли времен Полины Жемчужины стало массовое производство рыбных консервов. Возможно, что уже тогда и она сама, и ее супруг предвидели войну с Германией, когда рыбные консервы стали базовой составляющей пайка советских солдат и офицеров, помогали выжить людям в блокадном Ленинграде и вообще внесли свой вклад в общую победу. Хотя сыграло свою роль и то обстоятельство, что консервирование в те годы было наиболее доступным способом переработки рыбы. Ловить стали больше, перерабатывать тоже, а вот делать филе и фарш еще как следует не умели, вот и сконцентрировались на консервах. И тут возникла проблема. Советские граждане до этого рыбные консервы никогда не ели, и вообще не понимали, как можно есть рыбу из жестяной банки.
И тогда Молотов, по рекомендации супруги, решился на гениальный пиар-ход. Выступая на заседании Верховного Совета СССР, он с трибуны начал жаловаться на банды контрабандистов, которые прячут жемчуг и драгоценности в банки с рыбными консервами и переправляют их в таком виде за границу. Для подтверждения своих слов Молотов достал закрытую банку с консервами, открыл ее ножом на трибуне и вытащил оттуда нитку с крупными жемчужинами. Телевидения тогда не было, соцсетей тем более, но газеты читали практически все, а самое главное, слепо верили любому печатному слову. Можно предположить, что Молотов с Жемчужиной сами постарались организовать утечку информации. Причем так, чтобы никто из журналистов не задал простой и лежащий на поверхности вопрос: откуда Молотов знал, что именно в этой закрытой банке консервов находятся драгоценности. Точно также никто не провел параллель с названием драгоценного камня и фамилией главы наркома рыбной промышленности. Ведь Молотов мог вытащить из банки и пару алмазов, сапфиров, или аметистов, но достал именно жемчуг, прозрачно намекая на авторство этого пиар-хода.
Так, или иначе, всего пары упоминаний в прессе хватило, чтобы вирусная реклама сработала, и народ ринулся штурмовать прилавки в поисках жемчуга в консервных банках. За неделю скупили все консервы, что пылились на складах и прилавках. Жемчуга, разумеется, не нашли, но содержимое банок пришлось съесть, выбрасывать было жалко. А дальше выяснилось, что рыбные консервы не только вполне съедобны, но и вкусны. Именно тогда появилась кулинарная мода на бутерброды с килькой и на салаты с консервированной рыбой вроде «Мимозы». Ажиотаж, конечно, быстро спал, зато консервы нашли своего покупателя. Появился спрос, который сохранялся потом еще много десятилетий.
К сожалению, большего Полине Жемчужине сделать не дали. На своем посту она проработала чуть меньше года, с января по ноябрь 1939 года и была единственной женщиной-министром в экономическом блоке советского правительства. Затем для Жемчужины наступили сложные времена. Ее назначили руководить Главком текстильно-галантерейной промышленности, который входил в Наркомат легкой промышленности. Фактически это было сильным понижением в карьерной лестнице, но Жемчужина не расстраивалась, работала и там, пока не началась война, и экономику страны пришлось в срочном порядке переводить на военные рельсы.
После войны Жемчужина все-таки не избежала волны репрессий, в 1949 году ее арестовали и отправили в ссылку в Кустанайскую область, заставив при этом развестись с мужем. Смерть Сталина ускорила ее реабилитацию, Полина вернулась в Москву и воссоединилась с Молотовым. Но у супруга тоже начался политический закат, его переводили то послом в Монголию, то отправляли работать в советское представительство при МАГАТЭ, и Полина всегда была рядом с ним. Даже на ее памятнике на кладбище так и написано: Полина Жемчужина-Молотова.
