В прошлом году российскую общественность сильно удивили масштабные поставки белорусских креветок на российский рынок. Понятно, что они не водятся в реках и озерах Полесья, поэтому наши обыватели быстро смекнули: товар явно санкционного происхождения. Но реальный ущерб российской рыбоперерабатывающей отрасли нанес вовсе не этот членистоногий деликатес. Удар пришел, откуда не ждали. Введенными в 2014 году антисанкциями по рыбе воспользовались как белорусы, так и российские рыбаки, поставив в очень тяжелое положение отечественных рыбопереработчиков. По крайней мере, так описывают ситуацию они сами.
Текст: Сергей Плетнев
С креветкой как раз все более-менее нормально. Этот белорусский товар и раньше был на наших прилавках, о чем россиянам с удовольствием рассказал президент Беларуси Александр Лукашенко. Под санкции не попали, к примеру, Вьетнам и Индонезия, где их можно купить напрямую и российским рыбопереработчикам. Но вот при этом Александр Григорьевич ни словом не обмолвился о норвежских лососе и сельди, которые просто изменили направление и пошли в Россию не с Севера, а с Запада. Это же, впрочем, касается и многих других сельскохозяйственных товаров. Министр сельского хозяйства России Александр Ткачев на итоговой коллегии Россельхознадзора заявил, что Минск с момента введения в 2014 году продовольственного эмбарго увеличил долю в поставках продовольствия на российский рынок с 1% до 15%, таким образом, став крупнейшей перевалочной базой для санкционной продукции. Однако претензии к нашему союзнику можно предъявить только моральные, а для высокодоходного бизнеса, как известно еще по Карлу Марксу, никакой морали не существует. Но, как говорит генеральный директор торгового дома самого крупного российского рыбоперерабатывающего предприятия «Меридиан» Светлана Федосеева, учение великого немецкого экономиста оказалось не чуждо и нашим же рыбакам. Правительство предполагало, что переработчики перейдут на дальневосточную дикую красную рыбу, которая даст сто очков форы перекормленному химикатами и лекарствами норвежскому лососю. Но отечественная рыба вдруг резко подскочила в цене!
«Если до эмбарго наша горбуша стоила 60-70 рублей за килограмм, то сейчас — 160-170, если нерку три года назад покупали за 175 рублей, то сейчас за 350, — перечисляет Светлана Федосеева. — У нас есть прекрасная рыба кижуч, но его не хватает. Мало того что он подорожал вдвое, его еще и не найти. В прошлом году мы так и не смогли купить нужных нам 500 тонн».
Причина проста: российские рыбаки начали массово отправлять красную рыбу на экспорт, получая за нее все больше рублей из-за резко подорожавшего доллара. Внутренний рынок оказался для них малоинтересен. Результат известен: падение в прошлом году потребления рыбы на 10 процентов.
Беларусь при этом на рыбе выгадала даже дважды. С одной стороны, ее крупнейшее рыбоперерабатывающее предприятие «Санта Бремор» оказалось, что называется, «в шоколаде». Оно получило возможность, имея легальный доступ к дешевому норвежскому сырью, официально поставлять его в Россию в переработанном виде. Естественно, как белорусский продукт. С другой стороны, отечественные переработчики ринулись в Беларусь в поисках красной рыбы. Вариант был один: найти где-нибудь полузаброшенную промплощадку, заключить с какой-нибудь местной компанией договор, по которому она поставляла бы норвежскую рыбу на эту площадку, далее шла элементарная переработка, упаковка, и — вперед, в Россию. Повышенным спросом пользовалась также норвежская сельдь. Дальневосточная менее жирная, имеет другой вкус и более темное мясо, а наш покупатель пока не привык к такому продукту. Получалось, что нужно платить белорусской фирме, содержать площадку для переработки, оставлять налоги в Беларуси. Кроме того, удлинялись логистика и сроки доставки, а это тоже немалые деньги. А в магазинах продукты того же «Меридиана» и «Санта Бремор» продавались по одной цене с той лишь разницей, что у российской компании резко возросли издержки.
Почему же импортозамещение с большим успехом прошло в других отраслях: овощеводстве, производстве мяса и молочных продуктов, других продовольственных товаров? Во-первых, в этих сферах изначально не было экспортного потенциала, а во-вторых, ранее, еще даже до антисанкций, им была оказана заметная господдержка. В результате цены на мясо не выросли столь значительно, и объем его потребления остался прежним. Конечно, результаты импортозамещения по рыбе тоже есть. Доля российской рыбы на прилавках превысила 83%, импорт упал до минимума. В стране появились магазины, где наконец можно купить качественный продукт в широком ассортименте. Да, дорого, еще многим не по карману. Но вылов растет, а значит, со временем продукция станет доступнее.
Впрочем, по мнению рыбопереработчиков, которые действительно попали в сложное положение, решить проблему могли бы меры, которые бы обязывали рыбаков больше рыбы поставлять на российский берег. Но правительство не хочет идти на такие радикальные шаги, предпочитая более длинный, но рыночный путь. Рыбакам необходимо аккумулировать средства на инвестиции в новые отечественные и более эффективные суда. Если обязать поставлять какую-то часть рыбы на внутренний рынок по более низким ценам, то и денег у них будет меньше. Рыбопромышленники еще только должны построить современные производства, для чего под это строительство выделяется определенная доля квот. Для того чтобы выстроить этот непростой механизм, понадобилось время. Но вскоре он заработает.
