Четыре с лишним года назад в этом журнале, который тогда еще назывался «Рыбоохрана России», вышел резонансный материал «Обыкновенное пелядство». В нем подробно рассматривались проблемы компенсационных мероприятий с целью возмещения вреда, который промышленные предприятия наносят водным биоресурсам. В статье говорилось и об очевидном перекосе при выборе вида рыб для этих мероприятий. А именно — о компенсации пелядью, которая хоть и довольно недурна на вкус, но ценным видом не является. Спустя четыре года «Русская рыба» решила вернуться к этой теме и пришла к выводу, что, несмотря на значительные позитивные сдвиги, само «пелядство» никуда не делось, разве что стало более мелким в прямом смысле слова. Если раньше пелядь выпускали навеской 1,5 грамма, то теперь стали выпускать полуграммовых мальков.
Текст: Антон Белых
Что касается ситуации с компенсациями в целом, то она однозначно стала меняться в лучшую сторону. Во всяком случае, если судить по количественных показателям, а также о вовлеченности в этот процесс промышленных гигантов. Такие компании, как «Сургутнефтегаз», «Газпромнефть-Хантос», «Газпром геологоразведка», «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь», «Эксон Нефтегаз лимитед», «РН-Шельф-Арктика», «Ямал СПГ» исправно занимаются зарыблением водоемов в солидных объемах.
Согласно статистике, которую ведет ФГБУ «ЦУРЭН», используя созданную электронную базу данных согласований хозяйственной деятельности и компенсационных мероприятий, за четыре года эти гиганты выпустили десятки, а то и сотни миллионов мальков. Тот же «Газпромнефть-Хантос» — 49,7 млн штук, «Сургутнефтегаз» — 107,2 млн штук, а «ЛУКОЙЛ-Западная Сибирь» еще больше — 146,9 млн штук.
Абсолютным рекордсменом же стала компания «УСК Мост», выпустившая 404,2 млн штук в счет компенсации ущерба при строительстве морского порта Сабетта в Обской губе. Про эту ситуацию «Русская рыба» писала неоднократно. Там пришлось углублять дно при строительстве, в результате в Обь пришла морская вода, что и привело к массовой гибели рыб, в том числе муксуна — кулинарной визитной карточки Югры и всей Западной Сибири.
Тем не менее, как и четыре года назад, в качественном разнообразии выпускаемых видов практически ничего не изменилось. Все эти десятки и сотни миллионов мальков в Западной Сибири — это практически одна и та же рыба, пелядь. При таких темпах выпуска она должна была расплодиться настолько, что ее могли бы уже в Москве продавать по цене наваги или сайры. Но в Москву пелядь не везут, хотя эта сиговая рыба отнюдь не сорная, достаточно питательная, словом, могла бы составить достойную конкуренцию той же сельди, а то и палтусу. Дело в том, что переизбытка пеляди в сибирских реках пока не наблюдается.
«Пелядь имеет свои особенности при компенсационных выпусках. Ее выпускают в виде личинок в так называемые соровые озера, то есть фактически в природные нерестилища, заливные луга, которые образуются при разливах рек, — рассказывает начальник отдела искусственного воспроизводства ФГБУ «ЦУРЭН» Любовь Пахомова. — Личинки в этих сорах растут и уходят вместе с водой в реки. Но сейчас соры мелеют, и мальки подрасти в них как следует не успевают. Поэтому можно говорить о том, что если раньше происходил выпуск мальков навеской 1,5 грамма, то теперь это всего 0,5 грамма — в три раза меньше положенного норматива. Логично предположить, что выживаемость, или так называемый промвозврат мальков с такой навеской существенно меньше, чем раньше».
Нехватка мощностей по искусственному воспроизводству по-прежнему не позволяет разнообразить видовой состав компенсационных выпусков. Пелядь, как и прежде, доминирует.
Так что популяции пеляди в Западной Сибири, с одной стороны,ничего не угрожает, но и говорить о каком-то нашествии ее на прилавки магазинов в Центральной России тоже пока не приходится. Но«переход на 0,5» — это всего лишь одна из проблем современной системы компенсационных мероприятий. Главной по-прежнему остается нехватка мощностей в Западной Сибири для производства ценных и особо ценных видов: муксуна, чира, нельмы, осетровых.
Специалисты «Главрыбвода» эту проблему решают, в частности, им удалось отловить производителей муксуна, чтобы с их помощью создать свое ремонтно-маточное стадо. Парадокс тут состоит в том,что у государства вообще не было ни одного стада муксуна, они есть только на частных рыбозаводах,например, на Югорском. При этом о возрождении популяции муксуна в Оби и Иртыше в ближайшие три-пять лет говорить не приходится, на это может уйти целое десятилетие, слишком большой урон этой рыбе нанесла стройка порта Сабетта. К тому же операторы порта на момент написания этого материала до сих пор не профинансировали исследование качества и солености воды в Обской губе, которое готовы провести специалисты ВНИРО. А без такого исследования будет сложно определиться с перспективными объемами компенсационных выпусков.
В общем, ситуация в Обской губе продолжает оставаться запутанной. Хотя уже радует, что АО «УСК Мост» вообще стало заниматься компенсациями, пусть и не в полном объеме. В 2016 году план по выпуску этой структурой был реализован на 82 %, в 2017-м — на 99,7 %, а в 2018-м — лишь на 76,5 %, согласно имеющимся данным. Благодаря контролю со стороны специалистов ФГБУ «ЦУРЭН» и территориальных управлений Росрыболовства меньше стало и «серых» выпусков.
«В последние годы наши сотрудники стали выезжать на место проведения особо крупных выпусков и лично при них присутствовать, — говорит начальник ФГБУ «ЦУРЭН» Александр Хатунцов. — Это позволяет предотвращать так называемые фиктивные выпуски, когда молодь выпускали только на бумаге. Был известный случай пару лет назад: должен был произойти крупный выпуск муксуна, а когда наши сотрудники неожиданно прибыли на место выпуска, то им было объявлено, что все мальки «внезапно погибли» при транспортировке. Мы следим за тем, чтобы таких случаев больше не происходило, и, как следствие, прозрачность компенсационных мероприятий стала повышаться».
Следует отметить и крайне полезную практику проведения Росрыболовством кустовых совещаний под управлением замруководителя ведомства Михаила Иваника, на которых рассматривается региональная специфика компенсационных мероприятий, причем с участием как представителей крупного бизнеса, так и региональных властей. Так легче найти общий язык, и результаты этой работы уже заметны.
К примеру, чтобы отвлечься от пресловутой пеляди, отметим, что в реки Сахалинской области одна лишь компания «Эксон Нефтегаз Лимитед» выпустила 48,1 млн штук молоди кеты, ценной промысловой рыбы, чье мясо и икру поставляют отсюда по всей России. Компания «РН-Шельф-Арктика» успешно компенсирует ущерб сигом в количестве 7,5 млн штук, а «Газпром геологоразведка» в 2017–2018 годы выпустила в реку Кубена 8,6 млн штук нельмы. Так что не пелядью единой жив компенсатор.
Еще одна отрадная тенденция: некоторые крупные компании сами проявляют инициативу в вопросах сохранения окружающей среды. Специалисты «ЛУКОЙЛа», например, разработали и уже активно применяют препарат для очистки воды от разливов нефтепродуктов. Вообще, с разливами нефтяники борются оперативно и усердно, поскольку от этого напрямую зависят имидж и капитализация их компаний.
А вот концерн «Росэнергоатом» пошел еще дальше. Его филиалом «Ростовская атомная станция» на свои средства построен целый завод, который будет заниматься воспроизводством стерляди, шемая и рыбца и компенсировать ими ущерб, нанесенным водным обитателям бассейна многострадальной реки Дон. А пока что «Росэнергоатом» выпустил в Дон и его притоки за четыре года 46,1 млн штук мальков леща на радость донским рыбакам. Все это примеры высокой экологической ответственности крупных компаний.
К сожалению, эту экологическую ответственность разделяют далеко не все. Тот же «УСК Мост», активно зарыбляющий пелядью все, что можно, брал на себя и обязательства по выпуску и того же муксуна, и сибирского осетра. План по муксуну за четыре года был выполнен на 26 %, а по сибирскому осетру и вовсе на 2 %. Хорошо, хоть в прошлом году выпустили 60 тысяч штук молоди, популяции осетров восстанавливать сложно, да и мальки их на рыбозаводах стоят приличных денег, порядка 55 рублей за штуку. Так что и на том, как говорится, спасибо.
Сложности с компенсацией муксуном понять еще как-то можно, его мальки в дефиците на рынке.
Вот компания «Арктик СПГ–2» реализовала план его выпуску за четыре года на 80 %. Должна была выпустить 6,5 млн штук молоди, а выпустила 5,2 млн штук. Вроде недостача, но, с другой стороны, они компенсируют ценным видом, который нужно спасать как можно скорее.
А вот тех, кто не выполняет обязательства по компенсации пелядью, понять сложно, производственных мощностей по ее воспроизводству вполне хватает. Поэтому мы напомним некоторым из них о задолженности перед природой и государством на страницах журнала. Это компании: «Арктикгаз» (план 2015–2018 гг. по выпуску пеляди выполнен на 72 %), «Роспан Интернешнл» (47 %), «Мессояханефтегаз» (62 %), «Тюменнефтегаз» (84 %), «Мохтикнефть» (72 %), «Славнефть» (80 %), «РН-Юганскнефтегаз» (80 %).
Разумеется, количество должников намного больше, преобладают среди них, как правило, небольшие компании, чей ущерб водным биоресурсам может составлять всего несколько десятков килограммов рыбы. Однако и этот ущерб по закону надо компенсировать, а если хозяйствующий субъект об этом забывает или игнорирует это требования, то приходится подключать судебные инстанции.
«На каждом межрегиональном совещании мы напоминаем руководителям территориальных управлений об эффективности мер судебного и досудебного воздействия, — отмечает Александр Хатунцов. — Для значительного числа хозяйствующих субъектов уже сама перспектива судебного разбирательства является хорошим стимулом, чтобы перестать уклоняться от выполнения компенсационных мероприятий».
Так что за четыре года, с одной стороны, контроль за выполнением компенсационных мероприятий стал более действенным, и теперь этот отраслевой сегмент язык больше не поворачивается назвать серой зоной. С другой стороны, проблем еще остается очень много, главная из которых — это нехватка производственных мощностей, не позволяющая компенсировать ущерб не только количественно, но и качественно, с приоритетом в сторону ценных и особо ценных видов рыб. Да и пелядь обмельчала, всего по 0,5 грамма теперь. Скудноватая дозировка для наших-то масштабов.
