Рыболовный детектив. На тихом лесном озере один за другим при загадочных обстоятельствах погибают браконьеры. Разочаровавшийся в жизни инспектор рыбоохраны пытается найти разгадку. Он еще не знает, что поимка убийцы станет только началом новых таинственных событий. История с продолжением, или «Твин Пикс» по-русски. Иллюстрации: Анастасия Зотова
Все имена и события являются художественным вымыслом. Любые совпадения случайны
Рассвет
Запой подкрался незаметно, и инспектор Кременчук даже не стал ему сопротивляться. Он и так долго продержался. Две недели назад его жена, смазливая брюнетка Ксюша, уже чуть потрепанная временем, но все еще с шикарными формами, объявила ему, что не желает больше связывать свою судьбу с неудачником и что он, инспектор рыбоохраны с десятилетним стажем, должен покинуть ее модную тверскую квартиру на Славянской улице. Их дочь Ирину он сможет видеть, но не чаще, чем раз в два месяца. «А чаще у тебя все равно не получится», — злорадно усмехнулась Ксюша, намекая на то, что сам Семен Кременчук не вылезает из своих дежурств и рейдов.
Возвращаться к своим родителям в их маленькую двушку в Торжке Семен не хотел. Хотя и знал, что они будут ему рады. Неделю он жил в Твери, в привокзальной гостинице, куда его пристроил приятель, который когда-то сам работал в рыбоохране, а теперь трудился на железной дороге и не жалел об этом. Да многие не жалели, когда уходили. Во всяком случае, те, что жили на одну зарплату. Поначалу у Кременчука еще теплилась надежда, что он сможет вернуться в семью. Ведь бросила же жена на прощание фразу: «Вот, может, наконец крутого рыбного мафиозо поймаешь, дадут тебе нормальную премию, хоть в Лондон меня с дочерью свозишь». Лондон был ее фетишем, она знала про него все, хотя ни разу там не была. Много раз тайком от Ксении Семен звонил в турагентства и спрашивал, сколько будет стоить тур на троих в английскую столицу на неделю. На меньшее Ксения была не готова, говорила, что ей и месяца не хватит, но на неделю, так и быть, согласна. Но Семену не хватало и на недельную поездку. Пару лет назад он попробовал одолжить у таких же, как он, инспекторов Ваньки Глазачева, Витьки Черникова, Сереги Авдеева. Те сначала согласились скинуться по десятке, но узнав, на что собирает деньги Кременчук, возмутились: «Сами концы с концами еле сводим, а он в Лондон намылился». В общем, не срослось.
У себя в областном отделе Семен решил ничего не говорить. И про развод, и тем более опять про Лондон. Наоборот, работал как остервенелый, причем с каким-то новым смыслом. За неделю поднял почти все дела и протоколы за прошлый год. Сидел, искал, может, найдется в них ниточка к тому самому громкому делу, которое он, простой инспектор рыбоохраны, раскроет — и получит ту самую желанную премию. Дела, однако, попадались все однообразные: «Гражданин такой-то задержан, незаконные орудия лова конфискованы, ущерб составил…» К концу недели все сводки слились в одно громадное серое пятно. К тому же часть протоколов Кременчук сам и составлял, и никакой рыбной мафией там и не пахло. Банальное браконьерство, иногда с сопротивлением. И все. Никакой тайны. На восьмой день, когда в продуктовом магазине взгляд упал на прилавок с водкой, Семен не стал его отводить в сторону и сразу взял литр.
Прошла неделя. Пить в городе Семену стало невмоготу уже через сутки. Ноги незаметно несли его в сторону Славянской, к уютной квартирке, где остались его супруга, с которой он прожил семь лет, и его любимица, трехлетняя Ирина, которая наверняка уже спрашивает, где папа. А папа — вот он, крепкий мужик, сидит с баклажкой пива на набережной под еще теплыми лучами раннего осеннего солнца и понимает, что эта баклажка разливного будет не последней и даже не предпоследней. Но домой он не пойдет, нет. Не будет унижаться на пороге. Он если и вернется, то победителем. Но кого побеждать-то? Привычным взглядом Семен окинул рыбаков на набережной. Нет, все чинно ловят с удочками окушков, плотвичку или чего там еще осталось в Верхней Волге. Некоторых он знал, и они уважительно махали ему рукой. Вон Леха из района Юность, пару лет промышлял с сетью, теперь остепенился. Вот Юра с Петей. Для этих рыбалка — предлог, у них наверняка в рюкзаке не меньше полулитра. А вон…Семен попытался вспомнить, как зовут амбала в кожаной куртке, который рыбачил с маленьким сыном. Раньше, кажется, продуктовые палатки шерстил на Ленинградке, теперь — начальник отдела логистики в какой-то конторке. У всех все ровно, только у него…
Поездом Семен добрался до Бологого, оттуда еще минут 40 на автобусе до озера Ясного, где его знакомец заведовал местной турбазой. Озеро Ясное не входило в его территорию, и Семен никогда там не останавливался, но его владелец Гоша Панин разок попался на том, что брал на реализацию туристам браконьерскую рыбу, и поэтому они были знакомы. То дело, правда, у Семена быстро забрали, а Гоша отделался легким испугом. В любом случае школьный год уже начался, туристы с детьми должны были съехать, и Кременчук надеялся, что у Гоши найдется какой-нибудь свободный номерок на природе на несколько дней.
— Надолго к-к-к нам? — Гоша слегка заикался, что придавало ему еще большую импозантность. Лысый, с умным живым лицом и озорной улыбкой, он умел моментально входить в доверие к любым людям.
— Дня на три-четыре. Мне отдохнуть надо. Я не по работе.
— П-п-понимаю и в-в-вижу. — Гоша засмеялся. — М-м-можно и здоровье поправить. Н-н-настоечкой, н-н-например.
— Да, можно, — устало сказал Кременчук. — Но мне бы посидеть просто, подумать. О многом, о жизни.
— Да у нас и удочки есть. С-с-сети не предлагаю, — засмеялся Гоша.
— Удочки… — Семен усмехнулся. Он десять лет ловил браконьеров, но сам рыбачил за это время раза четыре. — Да можно и удочки. Что тут у вас ловят?
— Окуня, щуку, леща, плотву. Если подальше на лодочке отплыть, в сторону одноколейки, т-т-то можно и линя вытащить, и язя. Там п-п-протоки, камыши. Вода у нас чистая, сбросов н-н-нет. У нас даже р-р-раки есть. К пиву, например.
— А народу много?
— Н-н-ну как сказать. На базе человек тридцать осталось, рыбаки, грибники. П-п-плюс с деревень заходят, с рыбалки, как правило. Да все спокойно, я т-т-тебя в столовую отведу, чтоб накормили. Не п-п-переживай, п-п-продуктов хватит.
— Да я могу заплатить. — Семен замялся, ибо денег в кармане осталось явно немного.
— Н-н-не нужно, в следующий раз. — Гоша посмотрел что-то в компьютере. — Да все равно еды много закупили, да и рыбы подбрасывают рыбачки. Излишки, так сказать. Грибники тоже делятся. В этом году подберезовик валом прет, многие на лодке через озеро плывут, на тот конец, там, за вырубкой, их косой коси. Г-г-грибоварня не справляется.
— Л-л-ладно, не пропаду. — Семен машинально передразнил Гошу, желая побыстрее закончить разговор. В тот вечер удочка ему не понадобилась, зато бутылка крепкой ежевичной настойки вскоре погрузила его в тяжелый сон, полный смутных страхов и ожиданий.
*****************************
Где-то далеко за озером протяжно и тоскливо прокукарекал петух, и Семен сразу проснулся. Привычку вставать на рассвете он выработал за долгие годы работы в рыбоохране, так что петух стал лишь своеобразным будильником. Странно, но похмелья почти не чувствовалось. Наверное, сказался свежий воздух. Семен распахнул окошко маленького коттеджа, куда его заботливо пристроил Гоша, и жадно вдохнул бодрящий запах зарождающегося утра. Над озером стояла густая молочная завеса тумана, так что противоположного берега было не видно. Озеро было длинным, но довольно узким, особенно та его часть, где располагалась турбаза.
Кременчук надел свой привычный рабочий камуфляж и зашагал к лодочной станции: «Сейчас посижу в лодке, приду в себя, потом позавтракаю, затем, может, половлю». Семен получал удовольствие от того, что его мозг начинал вновь функционировать в нормальном, трезвом режиме. Широкая тропинка, проходящая между берез и сосен, быстро вывела его к лодочной станции. Впрочем, станцией это можно было назвать с трудом. Просто в крошечной заводи стояло два десятка простеньких лодок, а в небольшой будке хранились весла. Ключ от будки висел под крышей, о чем Семена накануне предупредил Гоша. Семен взял первые попавшиеся и отвязал лодку. Плыть куда-то далеко он, правда, не собирался. Туман прочно застыл над гладью тихого озера. «Ну, если только вдоль берега», — подумал Семен, вставил весла в уключины и сделал первый осторожный гребок. От берега он удалился метров на десять, не больше, но его очертания сразу же сделались причудливыми и неестественными. Семен много раз видел утренний туман, но в это утро все вокруг казалось ему каким-то зловещим и подозрительным. «Тремор не отпускает», — сказал себе Кременчук, вспомнив сопутствующее народное словцо «опасюки». Ветра не было совсем, и туман мог так простоять еще довольно долго. Вдалеке раздался тепловозный гудок: за озером проходила одноколейка из Бологого, которая терялась где-то в лесах.
Семен посмотрел на часы на своем стареньком мобильном телефоне, у которого даже не было фотокамеры. Половина седьмого. Над озером стояла гробовая тишина. Где-то справа чирикнула какая-то птица, но тут же осеклась, как будто поперхнулась или увидела что-нибудь важное. И все-таки у Кременчука было чувство, что он здесь не один. Сколько раз он так же сидел в засаде на рассвете, пока браконьеры не придут за своей сетью, поставленной с вечера. Но сейчас он не знал, где может быть эта сеть, и вообще — охотится ли он за кем-то. По привычке его взгляд падал на торчащие из-под воды одинокие коряги и корни деревьев, растущих на берегу. К ним обычно и крепились сети. Но нет, ничего нет. То, что инспектор принимал за леску, оказывалось просто ниткой тумана, исчезавшей на глазах.
«Вот, блин, работа не отпускает», — сказал Семен вслух, чтобы избавиться от этой пугающей тишины. Он опустил весла, посмотрел на руки и слегка размял их: «Ладно, пора назад». Семен аккуратно развернул лодку. Не промахнуться бы в тумане. Он медленно двигался вдоль берега, выискивая лодочную станцию, которую с воды прикрывали ветви деревьев. В сторону озера Семен практически не поглядывал и поэтому не сразу увидел, как из тумана к нему медленно приближалась лодка…
От неожиданности Семен чуть не подпрыгнул. Затем медленно встал и начал вглядываться в туман. Лодка медленно, но уверенно шла прямо на него, но в самой лодке Семен никого не видел. Весел у лодки не было, мотора тоже, и вообще она была копией той самой лодки, которую Семен полчаса назад взял на станции. Только у Семена был номер 11, а у этой, кажется, 23. «Тьфу ты, черт, отвязалась, наверное!» — Что-то нехорошее мелькнуло в голове у Семена, и он поспешил отогнать эту мысль: «Или там, может быть, кто есть?». В тумане не было видно никаких очертаний людей, но между лодками оставалось уже каких-нибудь 20 метров, и опытный инспектор различил бы даже едва видимый силуэт в этом молоке.
«Эй, на борту!» — Его голос прозвучал как-то хрипло и неуверенно. Тишина. С каждой секундой Семену становилось все страшнее. Оружия у него никакого не было, и он на всякий случай вынул одно весло из уключины. Внезапно ему послышались какие-то голоса на берегу. Говорили мужчина и женщина, но до Семена долетали лишь отдельные звуки. Может, это парочка в лодке решила любовью заняться? Романтично, конечно, но они бы в этой ситуации стали грести подальше. Ну или одеваться побыстрее хотя бы. Нет, это все-таки с берега, но как понять, где? Лодка вдруг замедлила движение и остановилась метрах в десяти от Семена. Он осторожно вставил весло в уключину и сделал два сильных гребка. Лодки поравнялись. Семен протянул руку, чтобы схватиться за край и пришвартоваться, и вдруг липкий черный страх парализовал его.
На дне лодки лицом вниз лежал человек. По его неестественной позе Кременчук сразу понял, что вряд ли он ему расскажет, как оказался на рассвете в этой лодке. Человек был мертв. Перевернув его, Семен сразу увидел отвратительное багровое пятно на его сером свитере. Но не покойник сразу же завладел вниманием Семена. Рядом с убитым лежала рыболовная сеть, в которой безжизненно повисла рыба всех видов. Ее было непривычно много. Наметанный взгляд среди кучи плотвы, ершей и окуней сразу опознал и упитанных подлещиков, и густеру, и маленького сомика, и даже стерлядку. Она-то как здесь оказалась? На носу, под сиденьем, валялась газета, как будто в нее собирались заворачивать улов. Рыба уже заснула, но была еще абсолютно свежей. Это означало, что сеть вытянули недавно. Возможно, час или полтора назад. А вот кем был убитый и за что его убили? Добычу не поделили? Тут тысяч на десять-пятнадцать рублей. Немного, но для тверского захолустья вполне достойный приработок. Но все равно на разборки не похоже. За десять лет работы инспектор Кременчук видел немало мордобоев между браконьерскими группами, но до убийств дело никогда не доходило. А под рукой ни бинокля, ни моторки! Ведь по горячим следам можно было бы!.. Но не плыть же на веслах куда-то в туманную неизвестность. И труп опять же нельзя оставлять… Ничего не попишешь, придется звонить.
Звонков Семен сделал всего три: на работу, в областное УВД, где его знали и поэтому не запишут сразу в подозреваемые, ну и Гоше, чтобы не пугался и встретил полицию. Гоша, разумеется, сразу пришел на пристань. При виде покойника он даже заикаться перестал.
— Это Женька Колесников. Он из Андроновки, кажется. Это за озером, километров пять пешком.
— Браконьер?
— Раньше баловался, захаживал, рыбку предлагал. Но я его уже полгода не встречал.
«Врет Гошан», — сразу подумал Семен. Но обрывать на полуслове не стал. Если это местный браконьер, то его наверняка и другие опознают и все про него расскажут.
— Кто его мог убить?
— А точно убили? Может, он сам? В лодке много крови? Практически нет, немножко только под сиденьем. — Гоша явно был чем-то озабочен.
— Я не буду его осматривать, пусть менты осмотрят, они лучше знают. — Семен показал на мертвеца. — Я им разве что по рыбной части подскажу. Что за сетка, что за рыбка. М-да, съездил отдохнуть…
Полиция приехала часа через два, зато аж на двух джипах и с телевизионной съемочной группой в придачу. Телевизионщики долго и с удовольствием снимали покойника, затем его лодку и рыбу. После чего решили атаковать Семена. Тот сначала отнекиваться, но пухленький полковник, начальник местного угрозыска, попросил не стесняться.
— Давай, рыбоохрана! Ты же его увидел, помог следствию. А то бы он, как зомби, плавал мертвый по озеру. Или утонул бы в шторм.
— Откуда тут шторм? — Семен недоверчиво усмехнулся.
— Ну, шторм не шторм, а лодки переворачивались. — Полковник Сысоев был настроен решительно. — И не раз, и не два, при сильном ветре вот неделю назад.
— А шут его знает. Чем-то острым. — Полковник Сысоев беззаботно махнул рукой. — Искать бесполезно. На дне уже наверняка. Ну ничего, криминалисты разберутся.
— А как искать будете?
— Местных прошерстим. Наверняка они что-то знают. Дорощенко! Ко мне!
Молодой лейтенант бодро подбежал к начальнику.
— Вот сейчас садишься и едешь по деревням, понял? Их тут пять, обойдешь каждый дом, поговоришь с каждым жителем. Их не так много, сотни две-три. Вот, возьми с собой Купцова. — Он указал на пожилого старшину. — Он тебе всех их покажет, представит. Действуй!
— Есть!
— Этот найдет, — довольно сказал Сысоев, обращаясь к Семену. — Он иголку в стоге сена найдет. Из Москвы сюда перебрался, чтоб карьеру сделать. Настоящий маньяк, в хорошем смысле. Все детективы мира перечитал. А Купцов из местных, сам вырос неподалеку, на другом озере только. Ну, в общем, иди, вот мастера телеискусств давно просили их на убийство взять. Чтоб пострашнее и позагадочнее. А то у нас только бутылкой по голове в последнее время могут.
Кременчук усмехнулся и пошел к телевизионщикам, которые нетерпеливо переминались неподалеку.
— Ты цел, дорогой? — Голос Ксюши в трубке раздался уже через три часа и подрагивал от волнения, но казался Кременчуку необыкновенно нежным. — Ты по телевизору таким бледным был. Сказали, что ты за убийцей гнался. Это правда? Ну ладно, в общем, я была неправа, наверное, где-то. Приезжай, поговорим.
— Завтра приеду. — Семену хотелось рвануть прямо сейчас, но тогда он бы уже не был героем. — Убийцу ведь еще найти надо. Иначе премию не дадут. — Он нашел в себе силы сказать это на полном серьезе.
— Да черт с ней, с премией. Мне скорее ее дадут, — засмеялась жена, работавшая на местной швейной фабрике. — Приезжай, ждем тебя с Иринкой.
Уезжать с турбазы Семену не хотелось. Хотя его, помимо жены, ждали еще и на работе, причем начальник говорил с ним очень довольным голосом. Видимо, полковник Сысоев сделал дежурный благодарственный звонок в рыбоохрану. Вместе с тем Семен чувствовал, что он прошел мимо чего-то важного и значимого. Ему не давали покоя мужской и женский голоса, которые он слышал на берегу, и он решил хотя бы сегодня узнать хоть что-то.
— А не испугается народ? Место-то глухое.
— Нашим людям ничего не страшно. К тому же тут все с ножами, а у кого-то и травматика в рюкзаке имеется. Или пневматика. Ну, чтоб попугать, ее ж от боевого ствола не отличишь с трех шагов.
— А если это кто-то из них? — Простая мысль пришла Кременчуку в голову совершенно внезапно и заставила вздрогнуть.
— Хм, все может быть, конечно. Но только я м-м-мотива не вижу. Этот Женька из деревни, он здесь и не появлялся. Могли, конечно, в лесу его встретить, но он не грибник, насколько я знаю.
— Слушай, Гоша, а семейные пары у тебя отдыхают?
— Да сколько хочешь, — беззаботно сказал Гоша. — Грибы — это залог удачной семейной жизни. Вроде и вместе, вроде и одним делом заняты, а вместе с тем каждый себе под ноги смотрит. Как и в жизни.
— Слушай, а может, ты со мной на эту грибоварню сходишь? А то как раз и подумают, что я этого Женьку Колесникова на тот свет и отправил.
— Схожу, чего уж… Мне самому интересно. Хоть это и на озере было, а не на моей турбазе, но все равно мне такая реклама ни к чему.
Грибоварня представляла собой что-то вроде беседки. В центре располагалась огромная дровяная печка, на которой теснились ведра и кастрюли со всевозможными грибами. По краям беседки стояли лавочки, на которых можно было посидеть, пока варятся грибы. А можно было и пропустить рюмочку-другую, благо закуска была тут же, в любой кастрюле. Любимым развлечением грибников было медленно передвигать свои емкости поближе к центру печки, где жар сильнее. И попутно отодвигать чужие кастрюли, что мгновенно вызывало возмущенную ругань, которая, впрочем, быстро прекращалась.
Уже смеркалось, когда Семен с Гошей пришли в грибоварню. Грибников собралось там человек двадцать, и все бурно обсуждали утреннее убийство.
— О, Гоша еще одного следака тащит! С нас на сегодня хватит! — Толстый мужчина с красным лицом сказал это громко, но при этом совершенно беззлобно. — Очень приятно, Веня, Вениамин Георгиевич, если по-научному.
— Семен, инспектор рыбоохраны. А по-научному — это что?
— Это значит, наукой занимаемся, опыты ставим, эксперименты. Вот мы с Машей этим уже двадцать лет, так сказать, балуемся.
Маша оказалась суровой женщиной лет сорока. В руке у нее был десантный нож с широким лезвием, которым она мастерски чистила ножки подберезовиков и опускала их в гигантскую кастрюлю на плите.
— В какой области, если не секрет?
— Не секрет, в военной. А все остальное — секрет, — опять засмеялся Веня. — Ну так вы, гражданин товарищ инспектор, наверное, хотите знать, о чем мы с вашими коллегами говорили. Так? Ну я сам не рыбак, это вам надо с рыбаками говорить, но скажу, что рыбы в этом озере нереально много. В столовой ее дают на завтрак, на обед и на ужин, и она такая вкусная, что пальчики оближете.
— А кто ловит? — Семен мельком посмотрел на Гошу.
— Самое удивительно, что рыбаков тут не так уж много. Мы, конечно, на озеро редко смотрим. Мы в основном под березками, под елочками, но если рыбы много, то рыбаков тоже должно быть много, логично? Так что вот загадка.
Семен задумался. Если рыбаков на лодках практически не видно, то значит, ловят сетями. Но он бы знал об этом. А между тем озеро Ясное в сводках фактически никогда не фигурировало.
— Может, на других озерах ловят? Их же здесь много.
— Да все может быть. Я говорю только о том, что вижу. Тут недавно даже осетра давали на ужин, самого настоящего, свеженького. Я аж чуть не поперхнулся.
Семен вспомнил о стерлядке, которая была в сетях возле убитого.
— М-м-может, из другого озера приплыла, тут же все сообщается п-п-протоками. Р-р-рядом большое озеро есть, м-м-мало ли… — Гоше разговор про рыбу был явно не очень приятен. — Н-н-но это же ч-ч-частный случай. Обычно окуня даем жареного, леща, уху из плотвичек. Д-д-да и какое это имеет отношение к убийству?
— Вы давно здесь отдыхаете? — Семен обратился к Вене и Маше, но посмотрел и на всех остальных грибников, которые забыли про свои подберезовики и слушали разговор.
— С неделю. — Веня покачал головой.
— А мы уже третью догуливаем, скоро и отпуск к концу подойдет, — заметил худой интеллигентный мужчина в очках и с залысинами. — Володя меня зовут. — Он протянул руку, которая оказалась на удивление крепкой. — Жена с сыном в корпусе остались, телевизор смотрят. Мы раньше хотели приехать, но отпуск только сейчас дали, а сын в школе отпросился. Он у нас отличник, нагонит.
— А вы кто по профессии? — Кременчук спросил максимально небрежно, но напряженный голос выдал его.
— Подозреваемых ищете? Меня милиционер молоденький тоже пытал. Это вы наверняка подумали, что внешность с рукопожатием не сочетаются, верно? Я просто альпинист. Раньше по горам лазил, а теперь дома вот крашу многоэтажные. Это когда ремонт капитальный проходит. В принципе ничего особенного, сидишь в люльке и красишь. Просто многие высоты боятся, а я давно привык, знаете. Иной раз и сейчас могу на дерево залезть, потренироваться, навыки вспомнить.
— Сегодня утром случайно не залезали?
— Случайно нет. — Володя едва улыбнулся. — А если бы и залез, то что бы увидел? Туман был такой, что вытянутых рук не увидишь.
Откуда он знает про такой туман? Тоже рано вставал? Семен хотел приглядеться к альпинисту, но внезапно понял, что в грибоварне стало совсем темно и освещали ее только всполохи пламени из печки.
— В общем, тайна, покрытая мраком, — сказал кто-то из темноты. — Хотя если это местный бандит, то изловить его не составит большого труда.
— А если не местный? Тогда кто? — Семен начал понимать, что эта история только начинает раскручиваться в его сознании.
— Ладно, инспектор, давай по маленькой. — Чья-то рука протянула ему пластмассовый стаканчик. Семен взял и машинально выпил.
Самогон. Где его взяли? В магазине он не продается. Значит, кто-то ходит в деревню и общается с местными. Или из деревни сюда приезжают. Или приплывают? Обойти озеро тяжело, оно слишком длинное, а вот переплыть можно быстро. Kучи света из печки причудливо прыгали по лицам грибников, так что различать их не было никакой возможности. Кременчуку протянули другой стаканчик, он попытался запомнить дающего, но в стакане был уже не самогон, а какая-то настойка. После третьего стакана Семен сказал себе «хватит» и отправился спать. Уже в полусне ему почудилось, что он слышит под окном те самые голоса, что и утром в лодке.
Следующую ночь Семен провел в своей привычной кровати, рядом с супругой, и события прошлых суток представлялись ему просто дурным сном.
Закат
Полторы недели пролетели как-то тихо и по-будничному незаметно. На работе Семена действительно поощрили, и можно было планировать поездку в Лондон. Не в сезон, правда, и жить в каком-то хостеле, но Ксюша на это закрыла глаза. И тем не менее Кременчук не мог в полной мере порадоваться восстановлению семейной гармонии. Его снова тянуло туда, на озеро. Он не поленился прокатиться в Бологое и поговорить с молодым лейтенантом Дорощенко. Под предлогом того, что ему нужно оформить свой отчет в рыбоохрану. Дорощенко был мрачен.
— Ничего, ни одной зацепки. Никто не видел, не знает, не слышал. Этот убитый, Колесников, жил один в деревне, жена уехала от него в город. — При этих словах Семен про себя усмехнулся. — С соседями общался на уровне «привет-пока». Иногда ездил шабашить, он же на инженера учился, этот Колесников. Что-то строил, но где и кому, никто не знает. При этом деньжата у него водились, на жизнь хватало.
— А он браконьерствовал?
— А шут его знает. На озеро ходил, разумеется, и не только на Ясное. Но как ловил — вопрос. Тут же как: в руке удочка, а в рюкзаке может сетка лежать, и никто не узнает.
— А сколько лет ему было?
— По паспорту, который в доме нашли, сорок восемь. Ни детей, ни других родственников, кроме жены, у него не было. Он еще жил на отшибе. В деревне всего сорок домов. Из них больше половины пустует, его неделями никто не видел.
— На турбазе бывал?
— Никто из отдыхающих его не опознал. Был один солидный турист из Питера, чиновник, который три раза в год ездит рыбачить. Он вроде его припомнил, но тоже смутно, лицо, мол, знакомо, где-то видел.
— А кто-то еще в округе браконьерствует? — внезапно спросил Семен.
— Это вы к чему? — удивился Дорощенко.
— Да мало ли. Очень уж странно. Зачем отправлять мертвеца плавать на лодке по озеру? Проще было бы что-нибудь привязать к ногам и на дно. Зачем так поступать убийце? Что он хотел показать и кому?
— А может, это и не убийство было? — Дорощенко смущенно посмотрел на небо. — То есть, понятно, что, скорее всего, убийство. Но ведь он мог и сам себя ножом в сердце ударить. Гипотетически, так сказать. Никто же не знает, как это произошло.
— Ну да, кроме убийцы, — хмыкнул Семен. — Нет, тут что-то другое, чего мы не знаем.
В тот день Кременчук воздержался от поездки на озеро. Но уже знал, что новый визит неминуем. Увидев на своем стареньком мобильнике номер Гоши следующим вечером, он совсем не удивился.
— П-п-приезжай завтра, в-в-вечером, страшно мне что-то. Я в-в-ведь не все тебе сказал.
— Сейчас скажешь?
— Н-н-нет, при в-в-встрече.
Раз при встрече, то самому Гоше опасность не угрожает, рассудил Кременчук. Но все-таки ему страшно. То, что его турбаза продолжала брать на реализацию рыбу, он и так понимал. Но это в худшем случае штраф, пусть и солидный. Штрафов так не боятся. Что же именно знал Гоша?
Лысый туристический магнат районного разлива на этот раз вышел даже к автобусной остановке, чтобы встретить Семена. Инспектор подготовился к визиту основательно: за поясом торчал травматический пистолет, а на груди болтался солидный армейский бинокль. Да и чисто внешне Кременчук уже не напоминал депрессивную личность. Свеж, побрит, офицерская выправка из далекого прошлого никуда не делась.
— Можешь не начинать, Гошан, я примерно догадываюсь, что ты мне хотел сказать. Дело ведь в лодке? Это была твоя лодка, верно?
— М-м-моя, то есть базы. Получается, что его убили прямо здесь, у нас под носом?
— Может, так, а может, и нет. У Колесникова ведь была и своя лодка. И она пропала. Его могли убить в другом месте, привезти сюда в его лодке и переложить уже мертвое тело в твою.
— П-п-почему?
— Крови совсем мало было. Вернее, свитер был весь в крови, а в лодке ее было мало.
— Но это еще не все. — Гоша уже был белый как мел от страха. — Месяц назад у меня пропала еще одна лодка.
— И что? — Кременчук напрягся.
— Ничего. Ее нашли спустя два дня, в камышах, вон там, за островом. Перевернутую.
— Больше никого и ничего?
— Только пятно внутри. На к-к-кровь похожее. Тогдавнимания не обратили, смыли просто водой. Думали, что угнал кто-то. Поранился. Мало ли. А лодку к острову прибило.
— Думаешь, что там был еще один труп?
— Теперь думаю, что да. — Гоша мялся и что-то недоговаривал.
— А зачем ты меня сейчас позвал?
— Две недели.
— Чего-чего?
— Ну, ровно две недели прошло между первой лодкой и второй. И тогда, и вот сейчас, когда Колесникова убили, это было в среду. И завтра тоже среда.
— Думаешь, опять?
— Я не думаю, — тихо сказал Гоша. — Я знаю. Вчера ходил на станцию. Одной лодки не хватает. Номер семь. Ночью произойдет убийство, а на рассвете в этой лодке будет труп. Я уверен.
— Дела! — Семен даже присвистнул. — А когда она пропала?
— Три дня назад смотрел. Вроде была. А вчера пропала. Я сразу все п-п-понял.
— Она с краю стояла? Дальше всех от берега?
— В том-то и дело, что нет. Седьмая где-то в середине была. Крайние на месте остались.
— Может, для того, чтобы пропажу не сразу заметили.
— Наверное. — Гоша покачал головой.
— А что же у тебя за лодками никто не смотрит? — взвился Семен.
— Летом смотрят. Н-н-нанимаю кого-нибудь.
— Гоша задумался. — Это когда просто берут поплавать по озеру. А сейчас холодно уже для прогулок. У рыбаков свои, как правило.
— Ладно. Мотор хоть у тебя есть?
— Есть один. — Гоша виновато развел руками.
— Вот только бензина там немного.
— Туристы на базе остались? Машины у кого-то есть?
— Вон две машины. — Гоша махнул куда-то в сторону парковки при въезде.
— Попросим слить немного, вот деньги. — Семен автоматически сократил бюджет поездки в Лондон.
— В полицию будешь звонить?
— Сысоев меня на смех поднимет, ведь ничего же не произошло. Хотя кража лодки, конечно. Но это мы успеем заявить. Сегодня мы спать не ложимся. Установим мотор, но использовать пока не будем.
Лодка с покойником приплыла откуда-то с другого конца озера, размышлял Кременчук. Рыба была в лодке свежая. Значит, вытащили ее на рассвете. Странно, если его убили в другом месте, то, значит, и рыбу вместе с ним переложили в лодку. По логике, если все повторится, то нужно заранее сплавиться в другой конец озера, где проходит одноколейка, и ждать там. Но чего и где? Там озеро больше и шире, к тому же есть остров. Он пусть и небольшой, но видимость перекрывает. Проток через остров нет. Значит, что-то они не увидят. К тому же ночь. И не факт, что она будет лунной. Кременчук посмотрел на серые облака. Фонарь же брать рискованно, его будет хорошо видно отовсюду.
Отплыли в самый глухой час ночи, когда часы показывали половину третьего. На веслах был Кременчук. Гоша на корме еле заметными жестами показывал куда грести. Оба молчали, понимая, что звук по воде разнесется гораздо дальше, чем хотелось бы. Семен вспоминал те два голоса, мужской и женский, откуда он их мог слышать, и как далеко это было. А может, это все зря? Нет, не совпадение, все это не случайно. Лодка быстро двигалась вдоль берега. Через каждые 15 минут Семен брал паузу, и оба слушали ночной лес и озеро. Ничего. Даже деревья не скрипели.
Через час миновали остров и причалили в самых густых зарослях камыша, которые только смогли разглядеть в темноте. Луна где-то высоко пыталась пробиться сквозь тучи, и тогда Семен видел беспокойные тени деревьев, окружавших озеро. Где-то совсем далеко раздался тепловозный гудок, и неожиданно рядом квакнула лягушка. Внезапно на той стороне озера, где располагалась турбаза, раздался тихий пронзительный звук, напоминавший свист. В нем было что-то странное, нечеловеческое. Гоша с Семеном переглянулись, но свист также внезапно оборвался, и снова наступила звенящая тишина. На берегу застрекотал ночной кузнечик и затих.
— Хорошо, что тумана нет. — Семен шепотом попытался приободрить Гошу. — Если что-то произойдет на озере, то мы это увидим.
Время тянулось нестерпимо медленно, пока небо наконец не стало светлеть. Две утки, отрывисто крякая, появились откуда-то из-за острова, выбрались на берег и исчезли в камышах. В ближайшей деревне проснулся, видимо, единственный петух. На его утренний крик никто из сородичей не ответил. С каждой минутой ждать становилось все тяжелее и бессмысленнее. Неумолимо клонило в сон, Семен каждые пять минут зачерпывал ладонью воды и умывался, но и это скоро перестало помогать.
— Наверное, надо возвращаться. Утро, восьмой час уже.
— Семен встал в лодке, разминая затекшие конечности.
— На веслах опять? — Гоше явно не хотелось грести.
— Нет, на моторе. Чего уж стесняться-то? К тому же на озере ни души, ни звука. Надо отоспаться днем будет. Обратно долетели минут за десять. Встречный колючий ветер быстро сдул все признаки сонливости. На подъезде к лодочной станции Семен сбавил ход.
— Заглянем. Вроде все как было.
И обмер: на крайней лодке, которая покачивалась на волнах, была нарисована цифра семь. Бинокль даже не понадобился. Чья-то рука безжизненно свешивалась с ближнего борта.
— Это уже беспредел какой-то! — Полковник Сысоев нервно курил у пристани на лодочной станции. В этот раз он не взял с собой телевизионщиков. — Похоже, что серийный убийца у нас объявился. Что думаете, Дорощенко, Купцов?
Пожилой старшина с рыжими усами, которые делали его похожим на доктора Ватсона, сжимал и разжимал кулаки. В этот раз даже он не сразу опознал покойника.
— Вихров его, кажется, фамилия. Как зовут, не помню, надо по базе пробить. Но он совсем не отсюда, его деревня километрах в сорока.
— Так пробей! — заорал Сысоев, теряя самообладание.
— Меня же снимут к чертовой бабушке, если узнают, что в районе маньяк орудует, а мы ничего сделать не можем.
Купцов долго пытался включить старенький планшет, но затем плюнул и стал кому-то звонить.
— Да, Вихров, Игорь, 35 лет, из деревни Смагино, числится безработным. Живет с родителями и братом младшим.
— Видимо, на пенсию родителей, — пробормотал Семен.
— Ну а ты что скажешь, молодое дарование? — Сысоев уже атаковал Дорощенко.
— Вы все видите, почерк тот же, — покачал головой молодой лейтенант. — Ударили чем-то острым в область сердца. Куртка убитого вся в крови.
— Ну а рыба-то откуда взялась? Говорите, что всю ночь на озере были и никого не видели? — Угроза служебных неприятностей заставила Сысоева вспомнить, что когда-то и он был неплохим оперативником.
Кременчук задумчиво осматривал рыбин, благо тело Вихрова вытащили из лодки и перенесли на берег. Улов снова был превосходным, на этот раз некоторые рыбы еще даже проявляли признаки жизни и шевелили ртом. Семен взял одного такого окушка и положил в воду. Тот сначала сам не поверил такому счастью, но постепенно задвигал жабрами и уплыл на глубину.
— Вот он, кстати, свидетелем был, — нехорошо рассмеялся Дорощенко.
— В карманах убитого нашли что-нибудь? — спросил Семен, догадываясь, что убийца элементарно мог торопиться.
— Документов при себе никаких. Есть мобильный телефон, нож небольшой, фонарик, сигареты, зажигалка, газета местная, блокнот…
— А что в блокноте? Телефоны? Записи?
— Да вот он. — Дорощенко повертел руками старенький дешевый блокнот. — Есть какие-то номера, мы их пробьем, конечно. Мобильник тоже проработаем как следует. Вихров хоть не отшельником был, здесь шансов больше.
— Последний набранный вызов пробейте. Когда он последний раз звонил?
— Вчера вечером, в 22 часа был исходящий.
— Ровно в 22?
— Ну да, длился три минуты с копейками. — Дорощенко ловко управлялся с вполне современным сенсорным гаджетом.
— Я н-н-наверное, закрою базу. — Голос Гоши, про которого все забыли, звучал убито. — Сейчас и так все разъедутся. А если это не последний труп? Я тогда вообще этот б-б-бизнес не продам. Сюда только потенциальные самоубийцы приезжать будут.
— Погоди, не суетись. То, что сейчас многие уедут, это понятно. Людям страшно. Я бы и сам уехал, если б с семьей был. Но мы найдем убийцу. — Семен сам удивился своей уверенности. — Он ведь где-то рядом. Во всяком случае, периодически бывает в этих краях, судя по цикличности.
— П-п-подозреваешь кого-нибудь? — спросил Гоша чуть позже, когда полицейские разошлись опрашивать всех, кто попадется под руку. — Скажем так, я примерно понимаю, где надо искать. Но пока не знаю, кого. И не знаю мотива. Но у меня к тебе будет просьба.
— Какая? Все сделаю!
— Купи мне, где хочешь, большую сеть. Что-то мне тоже захотелось половить по-крупному.
Моложавый инспектор рыбоохраны Коля Кузин очень удивился, когда Семен предложил ему выпить пивка после работы. Они взяли разливного и расположились в уютном скверике рядом с отделом.
— Коля, это же ты отвечаешь за озеро Ясное?!
— Ну да, последние два года, как сюда пришел. До этого Миша Ярцев отвечал, но тоже недолго, как я понял. До него еще кто-то. Сам же знаешь, у нас текучка большая.
— Знаю. И что ты скажешь про это озеро? С профессиональной точки зрения.
— Да озеро как озеро. Маленькое оно, я там и был пару раз. Сигналов оттуда не поступало никогда. Ну ловят местные, туристы промышляют. Я особо не в курсе.
— А ты знаешь, что там осетры плавают? И что их там ловят все, кому не лень.
— Да ну! — Изумление Коли выглядело вполне натурально. — Откуда им там быть-то? Нет, не знаю. Я ж говорю, озерцо-то маленькое, рядом с Бологим покрупнее есть, вот туда я часто езжу. Там осетров никогда и не было. Это ты в связи с этим убийством спрашиваешь?
Про второе убийство и потенциальное третье Семен никому не говорил, да и Сысоев попросил не распространяться, чтоб панику не сеять.
— И да, и нет. — Семен развел руки в стороны. — В первую очередь, я понять хочу. Вот ты в кафешки в Бологом заходил, есть там рыба?
— Да я там котлеты в основном беру. — Коля задумался. — Хотя рыба там всегда есть, я даже приборы для рыбы видел. Но это нормально, этикет, так сказать. Чтоб костями не плеваться.
Утром Семен пошел в отдел кадров писать заявление на отпуск и долгожданную поездку в Лондон. Белокурая кадровичка Жанна, которая позволяла себе иногда бросать на Кременчука нескромные взгляды, явно не была готова быстро отпускать его.
— Семен Егорович, Вы у нас так давно не были. Тут надо отчетность заполнять, новые формы прислали. Вечно в Москве они что-то придумают, а нам разгребать. — Жанна кокетливо поправила прическу и совсем уж откровенно облизнула губы.
— Давайте. — Семен прекрасно понимал, о чем думает Жанна, но к служебным романам относился плохо. Он рассеянно стал заполнять огромные таблицы с датами, номерами и производственными показателями. Цифры стали мелькать у него перед глазами, пока не сложились в один четкий пазл.
— Жанночка, — произнес он максимально нежно, насколько это было возможно, — А раньше как это заполняли? Формы эти у вас остались?
— Мы еще не сдавали прошлую отчетность, Семен Егорович, вот она, в шкафу.
Кременчук лихорадочно стал вынимать огромные папки и листать их содержимое.
— Гоша, у меня будет к тебе странный вопрос. — Семен снова примчался на турбазу, не доверяя телефону.
— У тебя в последнее время все вопросы н-н-неоднозначные.
— Какой номер был у лодки, что пропала первой?
— Пятнашка, кажется. Да, номер пятнадцать. А что?
— Помнишь, мы обратили внимание, что пропадали не те лодки, которые стояли с краю и которые отвязать и угнать проще всего? Я еще тогда подумал, что в этом кроется какой-то смысл. Чем отличаются эти лодки друг от друга? Да ничем. Только номером. Сначала пятнадцать, потом двадцать три и семь. На что это похоже?
— Хм, на дату какую-то. Р-р-рождения или с-с-смерти.
— Или чего-то еще. Но это действительно какая-то дата. Иного объяснения быть не может. И еще момент. Ты помнишь, что общего было у этих двух убийств в плане антуража?
— С-с-сети, р-р-рыба. — Гоша явно замялся.
— Не только. И там и там фигурировала газета. В первом случае она лежала под скамейкой на носу лодки, на нее никто не обратил внимания. Во втором случае она была в кармане у убитого Вихрова. Я уверен, что это было одно и то же издание. Ты не обращал внимания? А я обратил.
«Работа в губернии» — это рекламный листок, где публикуются развлекательные статейки и всякие объявления из серии «куплю-продам». Зачем убитые браконьеры таскали ее с собой?
— Д-д-для связи с убийцей?
— Для первичного контакта, во всяком случае. А теперь признавайся, Колесников и Вихров продавали тебе рыбу?
— Ну, было дело. — Гоша не отпирался.
— И ведь не только они. Кто-то ведь еще пропал. Из той самой первой лодки, которая перевернулась.
— Двоих давно не видел, н-н-но это еще ни о чем не г-г-говорит.
— Сколько у тебя было поставщиков рыбы?
— Н-н-ну, может, десять. Пойми, я же их не спрашиваю, откуда. Они приходят, г-г-говорят, что есть свежая рыба. Мол, берешь? Если у меня запасов хватает, то не беру, если рыбы м-м-мало, то беру. Отдают дешево, рыба свежая, вкусная. Отчего ж не б-б-брать-то?
— А если ты не берешь, то куда они рыбу девают?
— Тут еще есть турбазы в округе. Да и в город можно отвезти, в кафешки или магазинчики.
— Все ясно. Ты мне сеть достал?
— Н-н-ну как просили, т-т-товарищ инспектор. — Гоша махнул рукой в сторону административного корпуса.
— Наверное, она у тебя и была. Ладно, она нам позже понадобится. Сначала в город съездим, купим последний номер «Работы в губернии». Она ведь раз в две недели выходит? Вот тебе и отгадка в периодичности этих убийств.
— А м-м-мотив-то к-к-какой? Ты его уже знаешь?
— Догадываюсь. Теперь главное — не спугнуть. Но и подстраховаться надо. Позвоню Дорощенко.
— Почему я должен быть один? — Голос молодого лейтенанта чуть вибрировал от возбуждения.
— Потому что так надо. Я не хочу, чтобы здесь армейскую операцию проводили. И потом, ты же хотел раскрыть громкое дело. Вот ты его и раскроешь. Я тебе просто помогу немного.
Сеть ставили уже втроем. Кременчук четко указал на место неподалеку от острова.
— Здесь периодически подкармливают, разве не видно? Вон камыши чуть помяты. Вот там выходили из лодки, здесь в вейдерсах пройти можно, тут неглубоко. Вся рыба в озере обитает только в одном месте, про которое знают только избранные. И прикармливали ее здесь годами. И ловили здесь же. Поэтому и рыбаков нигде не видно. В других местах можно только случайную рыбу поймать. А тут — вон посмотрите в воду. Семен смял несколько катышков хлеба, сбрызнул подсолнечным маслом и кинул в озеро. Вода сразу же как будто закипела: десятки хвостов устремились к привычному месту кормежки.
— Давай закрепляй крылья! Вон коряга, наверняка к ней и привязывали. — Семен удовлетворенно хмыкнул, увидев чуть заметную потертость на коряге. Лейтенант Дорощенко неловко пытался завязать узел.
— Это тебе не книжки читать про сыщиков. — Кременчук уже чувствовал себя главным и отдавал приказания.
— А сработает?
— Еще как! Главное, чтобы убийца ничего не заподозрил. Сим-карту привез?
— Да, зарегистрирована на Петракова Геннадия Викторовича, уроженца села Верховское. Я специально на живого человека попросил сделать, причем на местного. Это на случай проверки. Он же сам сим-карты меняет, как я понял. — Дорощенко оторвался от сети. — Мы пробивали номер, по которому звонил убитый Вихров. Зарегистрирован на бабулю, номер выключен, концы в воду. А он точно не передумает?
— Нет. Ему понравилось убивать. Он к этому шел всю свою жизнь, — спокойно ответил Семен.
Нужное объявление в газете они нашли не сразу. Оно ничем не выделялось из массы других. «Куплю свежую рыбу. Срочно. Мелкий опт. Оплата высокая. Алексей. Звонить вечером, в 22 часа».
— Поняли, почему последний звонок Вихрова был ровно в десять? — Семен укоризненно посмотрел на Дорощенко. — Он ведь почти никому не звонил, этот Вихров. Только брату и родителям, и то изредка. Для разговора с убийцей Семен предусмотрительно накрыл телефон платком и набил рот сухарями. Дорощенко с Гошей попросил отойти метров на двадцать, чтобы ненароком не кашлянули или телефон не зазвонил.
— На полшестого утра договорились. — Семен был невозмутим.
— А место?
— Да место не важно. Это его место, где он меня прикончить собирается. Там ему удобнее. Мы его по дороге перехватим.
— А как мы докажем, что он тебя убивать идет?
— У него будет с собой то, чем он убил предыдущих рыбаков. Да он и не будет отпираться, я в этом почти не сомневаюсь.
— А разве он не выкидывал в воду орудие убийства?
— Думаю, что он просто мыл его. Это довольно необычная вещь, и он виртуозно с ней обращается. Привычка.
— А сеть будем вынимать?
— Не думаю. Тем более что он прекрасно знает место, где мы ее поставили. От нее до места встречи, которое он назначил, плыть на веслах около часа. Значит, он подойдет к берегу около четырех утра, посмотрит, как я вынимаю сеть, и двинется вдоль озера в обход. Я уже знаю этот маршрут, ему потребуется минут 45 быстрым шагом.
— А где же он назначил встречу?
— В грибоварне, на твоей турбазе.
В три часа ночи они снова приплыли на лодке в дальний конец озера. Гребли на этот раз по очереди, экономя силы. Лодку спрятали в камышах, пробрались через густой ельник и уткнулись в одноколейку.
— По ней и пойдем. — Семен уверенно зашагал в сторону Бологого прямо по шпалам.
— А если поезд?
— Мы его услышим. — Семен нагнулся и положил руку на рельс. — Будем так делать каждые пятьдесят шагов.
Они шли гуськом минут пятнадцать. Гоша и Дорощенко пугливо озирались по сторонам, лейтенант нервно теребил свою кобуру на поясе. Семен шел спокойно, аккуратно переступая со шпалы на шпалу. Наконец, в очередной раз приложив руку к рельсам, он встрепенулся, упал на шпалы и прислонил ухо к путям.
— Едет! В сторону! Вот туда! — Он указал на несколько небольших, но густых елок.
Примерно через полминуты все услышали шорох, плавно переходящий в грохот. Но поезда не было видно.
— Ход сбавляет, — прошептал Семен. — Надо идти навстречу! Быстрее!
За поворотом они увидели его, вернее, два огромных светящихся глаза, которые медленно подползали к ним в темноте.
— Один тепловоз, вагонов нет. — Семен оценивал расстояние до медленно ползущего поезда. — Стоим здесь! Дальше открытое пространство.
Тепловоз дал негромкий гудок и встал как вкопанный. Фары медленно погасли, исчезла тонкая полоска света, пробивавшаяся из кабины машиниста, и лес погрузился в полный мрак. До локомотива было метров пятьдесят. Скрип открывающейся двери был еле слышен, но Семен моментально напрягся. По лестнице тепловоза неторопливо спускался человек в длинном черном плаще с капюшоном. В руках он держал какой-то сверток. Пройдя по рельсам шагов тридцать, человек поднес к лицу левую руку, и на мгновение загорелась подсветка циферблата его часов. Семену этого было достаточно, чтобы понять всю правильность своих предыдущих действий. Осталось только дождаться, пока человек на путях пройдет мимо них.
— В грибоварню направляешься, Сережа? — Голос Кременчука заставил человека вздрогнуть. Семен открыто вышел из-за ельника и пошел навстречу человеку в плаще.
— А ты, Семен, умнее, чем я думал.
— Значит, убивать меня идешь?
— Тебя не стал бы, вот веришь, нет?
— Да стал бы, Сережа, стал бы. — Семен остановился в трех метрах. — Тебе понравилось это занятие. Оно ведь затягивает. К тому же ты думаешь, что вершишь справедливость.
— Если ты здесь, то прекрасно понимаешь, зачем я это делал.
— Понимаю. Ты разочаровался. Так же, как и я. Отомстил раз, другой. Наверное, убитые тобой были не самые порядочные люди на свете. Но они никого жизни не лишали. Так что даже не надейся, что мы разойдемся, как старые друзья. Я тебя отвезу вот на этом самом тепловозе.
— Смирился, значит, Сема. Или тоже продался. А впрочем, ты прав, меня уже остановить сложно.
Машинист одним движением сбросил с себя плащ, а сверток в его руке превратился какое-то странное длинное оружие вроде шампура для шашлыков, только значительно длиннее. Машинист Сергей молниеносно сделал практически фехтовальный выпад и изо всех сил вонзил свой клинок в грудь Семену. Тот со стоном упал на спину в кусты. Машинист резко повернулся и стал озираться по сторонам. Два сильных фонаря пучками света ударили ему в лицо, ослепив его, а сзади раздался заливистый смех Семена.
— Да ты совсем дурачок, Сережа. — Кременчук одной рукой потирал грудную клетку, а другой направлял на машиниста травматический пистолет. Дорощенко с Гошей, не убирая фонарей, быстро скрутили машинисту руки. — Думаешь, я бронежилет в полиции не попросил? Ну что, хватит тебе доказательств? — Семен посмотрел на Дорощенко.
— Да, я еще и на камеру это записал в ночном режиме. Видно не очень, но судье понравится.
— Я знал, что ты бьешь в область сердца. — Семен поднял с земли орудие убийства. — Это тепловозный шомпол. Чтоб трубу прочищать от сажи. Никто бы и не подумал. Висит такая штуковина в кабине на самом видном месте, а раз в две недели ей браконьеров на тот свет отправляют. Верно, инспектор?
— К-к-какой еще инспектор? — Гоша переводил глаза с Семена на машиниста и обратно.
— Инспектор рыбоохраны Сергей Авдеев. Такой же, как и я. Работал одно время на этом озере, ты должен его помнить, Гоша. Уволился в 2015 году, 23 июля. Июль же у нас седьмой месяц. Вот тебе и номера угнанных лодок: пятнадцать, двадцать три, семь. Первую лодку он угнал случайно, не думая про номер. А потом, когда узнал, что я еду на Ясное, решил мне такой ребус прислать.
— А убивал-то он зачем?
— Вершил, так сказать, правосудие своими руками. Это ведь не случайное озеро. Вода здесь чистейшая, ключи бьют, экология супер. Вот и решили здесь пять лет назад провести, так сказать, тайное зарыбление. Причем осетрами и прочими деликатесными видами. Поначалу под водой загончик был, наверное, чтоб хищники мальков не оприходовали. Вот как раз у острова. Потом его убрали, чтоб внимание не привлекать. Но рыба-то запомнила, где ее кормят, и далеко не отплывала. Такая вот аквакультура, не облагаемая налогом. А Серега Авдеев дотошный был, про что-то подобное разнюхал, проверки устраивал. Его и отодвинули два года назад. Правда, Серега?
— Я видел осетрину у браков. Отбирал, протоколы составлял. А меня сначала на другой участок перевели, потом и вовсе задвигать стали с зарплатами, премиями. Я и ушел. Выучился на машиниста.
— И по иронии судьбы стал на своем тепловозе гонять по узкоколейке как раз напротив озера.
— Да, я видел все из кабины. И как сети расставляли. И как потом поднимали. Во всех турбазах осетрина была. И в общепите тоже.
— Ну так вернулся бы на работу, Сережа. Знаешь же, что старое начальство повыгоняли, новое вряд ли о чем-то знало. А может, и старое в доле осталось. Это уже тебе в этом ковыряться. — Семен выразительно посмотрел на Дорощенко. — В любом случае обида — не лучший повод превращаться в серийного убийцу.
Авдеева решили все-таки отвезти на моторке. Мало ли что он с тепловозом мог удумать. Мог и под откос всех пустить. А так на турбазе их уже ждал довольный полковник Сысоев с кучей всяких полицейских чинов.
— Вот, Дорощенко, я же говорил, что из тебя толк выйдет. С одной стороны, тебе надо выговор влепить, что не предупредил. Но с другой, тебе премия полагается. В общем, давай так. Выговор я тебе не объявляю. Но ты со своей премии ведешь меня в хороший ресторан, еще вот Купцова возьмем. И еще инспектора с директором турбазы. И там отпразднуем. Рыбки поедим. Идет?
Рыбки… Семен вдруг вспомнил про оставленную сеть.
— Ладно, оформляйте его, я дам все показания. Поехали, Гоша, сеть-то снять надо и рыбу выпустить.
— Мне все время казалось, что я упускаю какой-то важный момент. — Семен наконец-то уступил весла Гоше, который тут же стал обливаться потом с непривычки. Да и бензина уже почти не было, его решили оставить на обратный путь. — Мы же всегда слышали тепловозный гудок за какое-то время до обнаружения очередного убитого, но не обращали на это никакого внимания.
— А зачем он д-д-давал этот гудок?
— А шут его знает. Может, из-за бравады, что идет на дело. А может, просто инструкция такая. В любом случае Сергея никто не контролировал, когда и куда он едет. Он ездил на лесопилку за стройматериалами в основном. Причем как раз в две недели. Кроме него по этой одноколейке ходит только местный пассажирский поезд два раза в день, утром и вечером. Ночью же путь всегда свободен. Вот убийцу никто и не видел. Он назначал встречи браконьерам, убивал их, клал трупы в лодку вместе с рыбой и оставлял на видном месте. В первый раз, правда, лодка перевернулась. Во второй был мертвый штиль. А в третий он, видимо, уже начал о чем-то догадываться и назначил жертве встречу на самой лодочной станции. Единственное, я не могу понять, куда он дел лодку браконьера. Ведь если бы он плыл на ней к своему тепловозу, то неминуемо встретился бы с нами. Ничего, это он нам расскажет.
Уже совсем рассвело. Октябрьское солнце припекало из последних сил, как будто на прощанье. Семен и Гоша медленно подплыли к той коряге, где накануне оставили сеть. И снова пугающий холодок пробежал у Гоши по спине. Рядом с этим местом вновь стояла пустая лодка, на этот раз без номера.
— Это не м-м-моя, кажется… — В глазах Гоши стоял испуг. — Но я уже в-в-всего боюсь.
— И сети нет. — Семен задумчиво показал на обрывок у самой коряги. — Срезана, а не отвязана. В лодке тоже никого. Хотя…
В лодке на сиденье была заботливо сложена газета «Работа в губернии», а то самое объявление было жирно обведено черным фломастером. Семен взял газету, начал механически перелистывать. Его взгляд упал на один из заголовков, который был также подчеркнут тем же черным фломастером: «То, что скрывает вода»…
Продолжение следует.
